12 июня в «Мастерской «12» Никиты Михалкова» прошла первая премьера на открывшейся после ремонта сцене. Художественный руководитель театра представил зрителям постановку «Перед рассветом» по мотивам произведения Бертольта Брехта.
В основе спектакля девять сцен из пьесы Брехта «Страх и отчаяние в Третьей империи». Рассказы соединяются в единую историческую канву с помощью зонгов-интермедий на мотив «Бараньего марша» Брехта. Каждая часть спектакля поражает своей жестокостью и абсурдностью. Зло здесь имеет множество лиц. Семья перестает быть безопасным местом: родители подозревают в доносах своих же детей, супруги боятся друг друга. Нацизм распространяется, словно вирус, излечиться от которого невозможно. «Это история о том, что делают с людьми страх и ложь. Нам казалось, что сегодня это имеет прямое отношение к происходящему», – рассказал режиссер.
Истории, рассказанные зрителю, – это скорее фантазии по Брехту, чем точное следование тексту. От некоторых взята лишь суть, идея. Где-то оставлены главные герои, но полностью изменены сюжет и смысл. К каждой сцене добавлены детали, возводящие абсурд в абсолют. Жестокость кажется до безумия нелепой. В этом спекталке герои, обладающие душой и человечностью, похожи на мишени, по которым обязательно кто-то выстрелит. Многие из них ломаются на глазах, безвозвратно превращаясь в моральных уродов. «Как говорил Чехов: ставьте Гамлета как хотите, лишь бы Шекспир не обижался. Хочу верить, что, если бы Брехт это увидел, он бы не обиделся», – отмечает Михалков.
Драма в спектакле перетекает в фарс. Здесь все чрезмерно: форма и содержание рассказов, театрализованные зонги в стиле кабаре. Люди в масках, клоуны и падшие ангелы, отделяющие своими выступлениями эпизоды, становятся частью этого кошмара. «Во-первых, это стиль того времени. Во-вторых, это Брехт. Это его слова, стихи и действия. В данном случае мы шли за ним… – делится режиссер. – Это нарочито, осознанно навязчиво. Такой стиль сам по себе рассчитан на то, чтобы себя навязать. От начала и до конца. Мы шли на это и понимали, что можем кого-то раздражать. Но, опять же, не усугубив образ зла, невозможно захотеть вдохнуть кислород и поверить, что наступает рассвет».
Музыкальное сопровождение Павла Акимкина связывает действие в единое целое, а хореография Сергея Землянского усиливает сюрреалистичность, гротескность происходящего. С каждым зонгом напряжение усиливается. Строки «Шагают бараны в ряд, бьют барабаны. Кожу для них дают сами бараны» каждый раз исполняются в новом жанре. Рефреном также становится немецкая солдатская песня Wen die soldaten, нагнетающая атмосферу, излишне частая и долгая, не дающая прийти в себя после очередного ужасного поворота сюжета.
Это первая премьера на новой сцене театра, и создатели пока только осваивают ее возможности. Художник-постановщик Юрий Купер придумал выразительные фоны, воплощенные с помощью компьютерной графики — детализированные, неестественные, тоже чрезмерные. Действие чаще всего происходит в домах, квартирах героев, но ни физических, ни внутренних границ они будто бы не имеют. Здесь нет личного, всем все видно и слышно. Фоном становятся проекции стен с окнами, из которых видна обычная жизнь немецкого народа. Снаружи слышны гул машин, лозунги и радостные крики, звуки сопротивления пойманных полицией, выстрелы, вопли.
Артисты, сыгравшие в спектакле, – выпускники Академии Никиты Михалкова. Каждый из них исполняет роли разных героев, по-своему отрицательных. В спектакле заняты Александр Кижаев, Полина Шустарёва, Владимир Кочетков, Владислав Хитрик, Данила Дзыгар, Мария Волкова, Александр Ведменский, Сергей Радченко, Александра Шрамм, Анна Андрусенко, Марианна Васильева, Эвелина Семерикова, Полина Борунова, Янина Третьякова, Мария Ларина.
Финал под названием «Шутка» выбивается из всего спектакля, вводит в ступор. По замыслу создателей этот рассказ должен символизировать тот самый рассвет, о котором говорится в названии премьеры. «Чем темнее, тем больше ждешь света. И надеешься. Это главное. Как бы ни сгущалась тьма, надежда на свет спасает человека. Иначе быть не может… В финале мы, конечно, отошли от Брехта. Он обобщающий, о сегодняшнем дне. Но я опять же надеюсь, что Господь простит нас за это», – рассказал журналистам Михалков.
В следующий раз спектакль покажут публике уже в новом театральном сезоне: «Мы ведь работали на тракторе, а потом нас посадили в роллс-ройс. У нас оборудование лучшее в стране — например, в зрительном зале можно установить ринг и провести фантастический поединок. Есть голография, когда человек может на глазах зрителей превратиться в солому. Все это нам нужно освоить».
В основе спектакля девять сцен из пьесы Брехта «Страх и отчаяние в Третьей империи». Рассказы соединяются в единую историческую канву с помощью зонгов-интермедий на мотив «Бараньего марша» Брехта. Каждая часть спектакля поражает своей жестокостью и абсурдностью. Зло здесь имеет множество лиц. Семья перестает быть безопасным местом: родители подозревают в доносах своих же детей, супруги боятся друг друга. Нацизм распространяется, словно вирус, излечиться от которого невозможно. «Это история о том, что делают с людьми страх и ложь. Нам казалось, что сегодня это имеет прямое отношение к происходящему», – рассказал режиссер.
Истории, рассказанные зрителю, – это скорее фантазии по Брехту, чем точное следование тексту. От некоторых взята лишь суть, идея. Где-то оставлены главные герои, но полностью изменены сюжет и смысл. К каждой сцене добавлены детали, возводящие абсурд в абсолют. Жестокость кажется до безумия нелепой. В этом спекталке герои, обладающие душой и человечностью, похожи на мишени, по которым обязательно кто-то выстрелит. Многие из них ломаются на глазах, безвозвратно превращаясь в моральных уродов. «Как говорил Чехов: ставьте Гамлета как хотите, лишь бы Шекспир не обижался. Хочу верить, что, если бы Брехт это увидел, он бы не обиделся», – отмечает Михалков.
Драма в спектакле перетекает в фарс. Здесь все чрезмерно: форма и содержание рассказов, театрализованные зонги в стиле кабаре. Люди в масках, клоуны и падшие ангелы, отделяющие своими выступлениями эпизоды, становятся частью этого кошмара. «Во-первых, это стиль того времени. Во-вторых, это Брехт. Это его слова, стихи и действия. В данном случае мы шли за ним… – делится режиссер. – Это нарочито, осознанно навязчиво. Такой стиль сам по себе рассчитан на то, чтобы себя навязать. От начала и до конца. Мы шли на это и понимали, что можем кого-то раздражать. Но, опять же, не усугубив образ зла, невозможно захотеть вдохнуть кислород и поверить, что наступает рассвет».
Музыкальное сопровождение Павла Акимкина связывает действие в единое целое, а хореография Сергея Землянского усиливает сюрреалистичность, гротескность происходящего. С каждым зонгом напряжение усиливается. Строки «Шагают бараны в ряд, бьют барабаны. Кожу для них дают сами бараны» каждый раз исполняются в новом жанре. Рефреном также становится немецкая солдатская песня Wen die soldaten, нагнетающая атмосферу, излишне частая и долгая, не дающая прийти в себя после очередного ужасного поворота сюжета.
Это первая премьера на новой сцене театра, и создатели пока только осваивают ее возможности. Художник-постановщик Юрий Купер придумал выразительные фоны, воплощенные с помощью компьютерной графики — детализированные, неестественные, тоже чрезмерные. Действие чаще всего происходит в домах, квартирах героев, но ни физических, ни внутренних границ они будто бы не имеют. Здесь нет личного, всем все видно и слышно. Фоном становятся проекции стен с окнами, из которых видна обычная жизнь немецкого народа. Снаружи слышны гул машин, лозунги и радостные крики, звуки сопротивления пойманных полицией, выстрелы, вопли.
Артисты, сыгравшие в спектакле, – выпускники Академии Никиты Михалкова. Каждый из них исполняет роли разных героев, по-своему отрицательных. В спектакле заняты Александр Кижаев, Полина Шустарёва, Владимир Кочетков, Владислав Хитрик, Данила Дзыгар, Мария Волкова, Александр Ведменский, Сергей Радченко, Александра Шрамм, Анна Андрусенко, Марианна Васильева, Эвелина Семерикова, Полина Борунова, Янина Третьякова, Мария Ларина.
Финал под названием «Шутка» выбивается из всего спектакля, вводит в ступор. По замыслу создателей этот рассказ должен символизировать тот самый рассвет, о котором говорится в названии премьеры. «Чем темнее, тем больше ждешь света. И надеешься. Это главное. Как бы ни сгущалась тьма, надежда на свет спасает человека. Иначе быть не может… В финале мы, конечно, отошли от Брехта. Он обобщающий, о сегодняшнем дне. Но я опять же надеюсь, что Господь простит нас за это», – рассказал журналистам Михалков.
В следующий раз спектакль покажут публике уже в новом театральном сезоне: «Мы ведь работали на тракторе, а потом нас посадили в роллс-ройс. У нас оборудование лучшее в стране — например, в зрительном зале можно установить ринг и провести фантастический поединок. Есть голография, когда человек может на глазах зрителей превратиться в солому. Все это нам нужно освоить».
