Недавно с одной прекрасной актрисой мы говорили про магию театра. Я спрашивала, существует ли? А она говорила «да» и приводила примеры. Не помню, звучало ли в нашем разговоре слово «репетиция». Но выходя из Театра Пушкина, где впервые зрителей позвали на настоящую репетицию премьеры, думаю, что в создании спектакля магия, несомненно, есть. И если кто-то не согласится со словом «магия», то в названии «чудо» вряд ли откажет. Чудо рождения спектакля (возможно, шедевра!), к которому ты оказался причастен как зритель.
Теперь по порядку. В Театре Пушкина худрук Евгений Писарев ставит главную премьеру сезона «Плохие хорошие» по пьесе Уайльда «Веер леди Уиндермир». Репетируют с сентября, первые показы – в конце ноября, а премьера 25 декабря, в день 110-летия Камерного театра, в здании которого вот уже 75 лет живет Театр Пушкина. Спектакль по этой пьесе Уайльда не успел войти в репертуар Камерного театра. Он стал последней постановкой Александра Таирова, закрытой после генеральной репетиции. Спектакль обвинили в эстетстве и буржуазности. Еще бы, английские леди да герцогини по сцене ходят! Советскому зрителю, как решило тогдашнее чуткое руководство страны, такое смотреть не нужно. После Таиров уже ничего не ставил и даже не репетировал.
Евгений Писарев с артистами Пушкинского театра историческую справедливость решили восстановить и в сезон юбилеев выпустить-таки в этих стенах премьеру по уайльдовской пьесе. Перевод, правда, сделали новый. Прежнему более полувека – мягко говоря, подустарел. Поэтому «Плохие хорошие» в Пушкинском будут идти в сценической версии Сергея Плотова – сценариста популярных сериалов, автора пьес и текстов к более чем 30 мюзиклам.
Перед входом в зрительный зал собравшихся зрителей и журналистов (для последних в Театре Пушкина уже пару раз устраивали открытые-закрытые репетиции) инструктируют: «Входим тихо и незаметно, будто невидимки». Потому что там, за дверью, на исторической сцене идет настоящая репетиция. Для чистоты эксперимента ее никто не прервет, чтобы подождать пока мы займем свои места.
– Не грусти, чего ты грустишь-то так? – раздается ироничный, но властный голос режиссера.
Артист повторяет реплику на новый лад.
– А тут уже какой-то эротический подтекст, – говорит Писарев, вызывая тихий смех в зале.
Фраза повторяется, но это снова не то.
– Ну чего мы с вами будем делать, если вы такая пуританка? Чего я пришел-то?! Вот с таким подтекстом надо сказать, – задает тон режиссер.
Он сидит за узким деревянным одноместным столиком, где разложены бумаги. Лицо освещает лампа. Она стоит здесь же, на столике у примерно пятого ряда партера. Говорит Евгений Писарев в микрофон. Артисты часто жмурятся, когда смотрят в его сторону и признаются, что почти не видят режиссера из-за света софитов.
Для актеров, которые за десять дней до премьеры репетируют с утра до вечера, сегодняшний рабочий день идет уже восьмой час – с 11 утра. Для нас, зрителей, репетиция минут пять назад началась и продлится еще около часа. Она будет идти то динамично, то притормаживать, чтобы команда спектакля отработала каждую деталь. Успеть пересесть, пока играет музыка, сделать паузу на полторы секунды дольше, решить с какой стороны поставить зонтик, обжить костюмы…
Надо сказать, что костюмы готовы еще не у всех, поэтому некоторые артисты репетируют в своем, но похожем на одежду персонажей. А кто-то уже удивляет постановочную команду экстравагантностью свежесшитых образов.
– Первый раз вижу ваши шляпы, – произносит худрук, когда на сцене появляются герцогиня с дочкой. – Осторожно, вы сметете друг друга этими произведениями искусства Севрюковой! [Виктория Севрюкова – художник по костюмам, прим. «Т»]
Научиться управляться с огромными шляпами с первого раза не получается не только у их обладательниц, но и у партнеров по сцене.
– Не ближе теперь, – предостерегает Евгений Писарев. – У нее шлагбаум на голове, не забывай!
Вот так скрупулезно, но доброжелательно постановочная команда сплетает ткань спектакля. В основном с ироничными, но иногда и серьезными замечаниями. Артисты прекрасно понимают, что хочет от них режиссер, и часто делают все с первого раза.
– Сейчас надо проститься так, будто ты стихи читаешь. Ты же добился того, зачем пришел! – говорит Евгений Писарев.
Или
– Давайте еще раз, а то зрители быстрее поняли, что этой девушке надо в балет, но не в оперу!
Сказано – сделано.
Но артисты были бы не артистами, если бы не преображались с появлением зрителей. То к залу обратятся: «Поверили, что я и вправду поперхнулась?». То, выйдя на край сцены, на пару секунд расколются и порисуются перед собравшимися. «Видите, режиссер может сделать вид, что никого нет в зале, а артисты не могут», – скажет Евгений Писарев, четверть часа не обращавший никакого внимания на гостей репетиции.
– Печенье для герцогини. Приятного аппетита! – звучит со сцены очередная реплика.
– Просто скажи ехидно. Ты все-таки не смерти ее хочешь, – направляет режиссер.
На репетиции сыграют спектакль почти с самого начала. Мы увидим, как к леди Маргарет Уиндермир (Евгения Леонова) приходит Эдвин Дарлингтон (Кирилл Чернышенко), желающий добиться ее расположения и приглашения на бал в честь дня рождения. Услышим, как забавная герцогиня Бервик (Ирина Бякова) намекает на связь Артура Уиндермира (Дмитрий Власкин) с загадочной миссис Эрлин (Виктория Исакова). Мы даже станем свидетелями сцены ревности между супругами – с неизменной английской сдержанностью. Но таинственную миссис Эрлин так и не увидим – репетицию прервут после представления гостей светского вечера. Кстати, очень красиво оформленного (художник-сценограф – Максим Обрезков) – сочетание исторического английского антуража и атмосферы современных стильных афтепати. Стены окрашивает пурпурный свет прожекторов, белым загораются тонкие неоновые ленты, звучит помпезная с восточными нотками музыка…
Пока английской светской тусовкой занимаются режиссеры по пластике (Альберт Альбертс и Александра Конникова), несколько артистов оказываются свободны. И дабы зрители не заскучали, один из них садится на стул, неподалеку от края сцены, и начинает рассказ: «Мой путь начался в городе… Мне было лет 14, и я понял…»
– Успел подготовить номер, да? – обращается к нему голос худрука, и зал прыскает от смеха.
Вскоре артистам объявят перерыв. Но ненадолго. Через 10 минут снова на сцену – репетировать четвертую картину. На часах ~ 20:20.
Для зрителей на этом открытая репетиция закончилась. Но почти все, выходя из зала, выворачивали шеи в сторону сцены. Уходить не хотелось, да и любопытно было, о чем артистам говорит постановочная команда. Кажется, предложи зрителям еще посидеть на репетиции час-два-три, и они не откажутся. Видимо, поэтому все так неспешно покидали буфет – обсуждали увиденное за чаем с пирожными, расспрашивали завлита о том спектакле Александра Таирова и об этом спектакле Евгения Писарева. Что, если не магия театра, в один вечер объединило всех этих незнакомых прежде людей?
Теперь по порядку. В Театре Пушкина худрук Евгений Писарев ставит главную премьеру сезона «Плохие хорошие» по пьесе Уайльда «Веер леди Уиндермир». Репетируют с сентября, первые показы – в конце ноября, а премьера 25 декабря, в день 110-летия Камерного театра, в здании которого вот уже 75 лет живет Театр Пушкина. Спектакль по этой пьесе Уайльда не успел войти в репертуар Камерного театра. Он стал последней постановкой Александра Таирова, закрытой после генеральной репетиции. Спектакль обвинили в эстетстве и буржуазности. Еще бы, английские леди да герцогини по сцене ходят! Советскому зрителю, как решило тогдашнее чуткое руководство страны, такое смотреть не нужно. После Таиров уже ничего не ставил и даже не репетировал.
Евгений Писарев с артистами Пушкинского театра историческую справедливость решили восстановить и в сезон юбилеев выпустить-таки в этих стенах премьеру по уайльдовской пьесе. Перевод, правда, сделали новый. Прежнему более полувека – мягко говоря, подустарел. Поэтому «Плохие хорошие» в Пушкинском будут идти в сценической версии Сергея Плотова – сценариста популярных сериалов, автора пьес и текстов к более чем 30 мюзиклам.
Перед входом в зрительный зал собравшихся зрителей и журналистов (для последних в Театре Пушкина уже пару раз устраивали открытые-закрытые репетиции) инструктируют: «Входим тихо и незаметно, будто невидимки». Потому что там, за дверью, на исторической сцене идет настоящая репетиция. Для чистоты эксперимента ее никто не прервет, чтобы подождать пока мы займем свои места. – Не грусти, чего ты грустишь-то так? – раздается ироничный, но властный голос режиссера.
Артист повторяет реплику на новый лад.
– А тут уже какой-то эротический подтекст, – говорит Писарев, вызывая тихий смех в зале.
Фраза повторяется, но это снова не то.
– Ну чего мы с вами будем делать, если вы такая пуританка? Чего я пришел-то?! Вот с таким подтекстом надо сказать, – задает тон режиссер.
Он сидит за узким деревянным одноместным столиком, где разложены бумаги. Лицо освещает лампа. Она стоит здесь же, на столике у примерно пятого ряда партера. Говорит Евгений Писарев в микрофон. Артисты часто жмурятся, когда смотрят в его сторону и признаются, что почти не видят режиссера из-за света софитов.
Для актеров, которые за десять дней до премьеры репетируют с утра до вечера, сегодняшний рабочий день идет уже восьмой час – с 11 утра. Для нас, зрителей, репетиция минут пять назад началась и продлится еще около часа. Она будет идти то динамично, то притормаживать, чтобы команда спектакля отработала каждую деталь. Успеть пересесть, пока играет музыка, сделать паузу на полторы секунды дольше, решить с какой стороны поставить зонтик, обжить костюмы… Надо сказать, что костюмы готовы еще не у всех, поэтому некоторые артисты репетируют в своем, но похожем на одежду персонажей. А кто-то уже удивляет постановочную команду экстравагантностью свежесшитых образов.
– Первый раз вижу ваши шляпы, – произносит худрук, когда на сцене появляются герцогиня с дочкой. – Осторожно, вы сметете друг друга этими произведениями искусства Севрюковой! [Виктория Севрюкова – художник по костюмам, прим. «Т»]
Научиться управляться с огромными шляпами с первого раза не получается не только у их обладательниц, но и у партнеров по сцене.
– Не ближе теперь, – предостерегает Евгений Писарев. – У нее шлагбаум на голове, не забывай!
Вот так скрупулезно, но доброжелательно постановочная команда сплетает ткань спектакля. В основном с ироничными, но иногда и серьезными замечаниями. Артисты прекрасно понимают, что хочет от них режиссер, и часто делают все с первого раза.
– Сейчас надо проститься так, будто ты стихи читаешь. Ты же добился того, зачем пришел! – говорит Евгений Писарев.
Или
– Давайте еще раз, а то зрители быстрее поняли, что этой девушке надо в балет, но не в оперу!
Сказано – сделано.
Но артисты были бы не артистами, если бы не преображались с появлением зрителей. То к залу обратятся: «Поверили, что я и вправду поперхнулась?». То, выйдя на край сцены, на пару секунд расколются и порисуются перед собравшимися. «Видите, режиссер может сделать вид, что никого нет в зале, а артисты не могут», – скажет Евгений Писарев, четверть часа не обращавший никакого внимания на гостей репетиции.
– Печенье для герцогини. Приятного аппетита! – звучит со сцены очередная реплика. – Просто скажи ехидно. Ты все-таки не смерти ее хочешь, – направляет режиссер.
На репетиции сыграют спектакль почти с самого начала. Мы увидим, как к леди Маргарет Уиндермир (Евгения Леонова) приходит Эдвин Дарлингтон (Кирилл Чернышенко), желающий добиться ее расположения и приглашения на бал в честь дня рождения. Услышим, как забавная герцогиня Бервик (Ирина Бякова) намекает на связь Артура Уиндермира (Дмитрий Власкин) с загадочной миссис Эрлин (Виктория Исакова). Мы даже станем свидетелями сцены ревности между супругами – с неизменной английской сдержанностью. Но таинственную миссис Эрлин так и не увидим – репетицию прервут после представления гостей светского вечера. Кстати, очень красиво оформленного (художник-сценограф – Максим Обрезков) – сочетание исторического английского антуража и атмосферы современных стильных афтепати. Стены окрашивает пурпурный свет прожекторов, белым загораются тонкие неоновые ленты, звучит помпезная с восточными нотками музыка…
Пока английской светской тусовкой занимаются режиссеры по пластике (Альберт Альбертс и Александра Конникова), несколько артистов оказываются свободны. И дабы зрители не заскучали, один из них садится на стул, неподалеку от края сцены, и начинает рассказ: «Мой путь начался в городе… Мне было лет 14, и я понял…»
– Успел подготовить номер, да? – обращается к нему голос худрука, и зал прыскает от смеха.
Вскоре артистам объявят перерыв. Но ненадолго. Через 10 минут снова на сцену – репетировать четвертую картину. На часах ~ 20:20.
Для зрителей на этом открытая репетиция закончилась. Но почти все, выходя из зала, выворачивали шеи в сторону сцены. Уходить не хотелось, да и любопытно было, о чем артистам говорит постановочная команда. Кажется, предложи зрителям еще посидеть на репетиции час-два-три, и они не откажутся. Видимо, поэтому все так неспешно покидали буфет – обсуждали увиденное за чаем с пирожными, расспрашивали завлита о том спектакле Александра Таирова и об этом спектакле Евгения Писарева. Что, если не магия театра, в один вечер объединило всех этих незнакомых прежде людей?
