Журнал «Театрал», отмечая свое двадцатилетие, продолжает публиковать лучшие материалы, вышедшие на страницах издания в разные годы. Сегодня мы повторяем последнее интервью великого русского поэта и настоящего друга нашей редакции Евгения Евтушенко. Интервью было записано за несколько месяцев до его ухода. Мы его опубликовали уже после прощания с поэтом – в майском номере «Театрала» 2017-го. В этом году Евгению Александровичу исполнилось бы 92 года, и 18 июля, в день своего рождения, он по традиции устроил бы поэтический вечер. И на этом вечере звучали бы не только его стихи, но и размышления о любви, о человечности, о мире, как и в этом его интервью, которое стало прощальным.
– Евгений Александрович, вы всегда, приезжая в Россию, выступаете со своими стихами. Вот недавно вы читали стихи в «Современнике»…
– Для меня «Современник», один из тех театров, который, как и Таганка, неотделим от судеб нашего поколения. Недавно мне звонил мне Сергей Гармаш, и он рассказал, как однажды, он совсем еще молодой, поступая в театральное училище, читал кусок из «Братской ГЭС», где были такие строчки «Но не забудь великого завета: «Светить всегда!» Не будет в душах света — нам не помогут никакие ГЭС!»
Он говорил мне, какое сильное впечатление эти стихи произвели на него и на все его поколение. И это до сих пор живет в его сердце. Меня невероятно тронуло это.
Когда я выбирал стихи для вечера, то решил прочесть стихотворение «Матч СССР-ФРГ», как ни странно, посвященное футболу, но через которое можно понять то, что мучает сейчас.
– А что мучает, что важно сейчас?
– Когда-то у меня был такой случай в 1992 году - мне сделали предложение выступить с часовой речью на Международном съезде нейрохирургов. Конгресс этот происходил в Новом Орлеане в переполненном зале, где было две с половиной тысячи человек. Это была ежегодная встреча и они каждый раз приглашали там выступить кого-то с большой речью. Писателей они приглашали редко, а в основном политических и общественных деятелей. Иногда даже действующих президентов, или экс-президентов. Но в тот год они выбрали меня. Это была моя первая речь по-английски. И я долго думал, что читать и говорить. Я еще никогда не выступал по-английски и долго работал над этой речью. И вдруг я понял, о чем буду говорить! Мне очень нравилась, с ранней юности, личность Джона Кеннеди. Потому что несмотря на принадлежность к классу богачей и миллионеров, тем не менее это был выдающийся человек. Когда происходил конфликт по поводу Кубы, связанный с установкой ракет, два лидера совершенно противоположных идеологий нашли все-таки общий язык, задумавшись о том, что от того - договорятся они или не договорятся, зависит судьба человечества и сохранение нашего беззащитного и в то же время уникального земного шарика вместе со всем человечеством. И все-таки они выбрали – сохранение «шарика», поступившись своими амбициями. И это всегда нужно делать. А сейчас иногда наши политики, увы, продолжают забывать об этом, ставя амбиции выше интересов всего человечества. В том числе, и их собственных детей.
Мне всегда нравилась одна фраза Джона Кеннеди, который сказал в одной из своих речей: «Не спрашивайте вашу страну, что она может сделать для вас, а спросите самих себя, что вы можете сделать для вашей страны?» И когда я решил это процитировать и уже записал это в свой черновик, я вдруг почувствовал, что мне что-то мешает. Вернее, чего-то недостает, что в этом выражении есть все-таки какая-то узость.
И я позволил себе перед американцами и множеством представителей совершенно разных народов изменить слова Джона Кеннеди, оставив их смысл, но расширив его, в связи с тем, что уже прошло много времени, и сейчас уже иные требования самой жизни. Я закончил этой фразой свою часовую речь, и весь зал встал. Это было единственный раз за все проходившие у них конгрессы, когда после речи, вся аудитория встала. Но это относилось не ко мне лично, а к тому как прозвучала эта фраза. Я заменил слово «страна» словом «человечество»: «Не спрашивайте у человечества, что оно может сделать для вас, а спросите самих себя, что вы можете сделать для человечества».
Слово «человечество» включает в себя понятие всех родин, потому что человечество – это родина всех родин. И один из первых классиков, который, может быть, навсегда будет первым, Пушкин, когда-то, - когда не было еще никаких интернетов, факсов, когда газеты из страны в страну отправлялись пароходами, когда не было ни телеграфа, ничего такого, - написал свои знаменитые строчки о будущем, как о мечте, которую мы должны осуществить: «Когда народы, распри позабыв, в единую семью объединятся». Он был первым человеком, который произнес это! Он впервые предпочувствовал эту необходимость такого широкого взгляда.
– Недавно у вас вышла еще одна поэтическая антология…
– В прошлом году я проехал всю Сибирь, вместе с Машей, и с группой артистов. Я организовал актерскую бригаду, по примеру моей мамы, которая создала во время войны такую фронтовую бригаду. Мы вместе с другими актерами читали стихи других поэтов, пели фронтовые песни и вспоминали о войне. Когда я накануне юбилея Победы спросил в издательстве «Эксмо», кто сейчас делает антологию военной поэзии, оказалось, что никто. А уже наступал юбилей Победы! И я решил собрать такую антологию, и сделал это.
Ведь Победа немыслима была бы без русской поэзии, потому что в то время, в Москве, ополченцы читали хором - «Москва, как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нем отозвалось», совсем по-другому, шагая на фронт. И столько стихов замечательных появилось тогда… «Жди меня» и первые главы «Теркина», и еще многие хорошие стихи. И даже мы, детишки, тогда тоже как могли писали о войне.
И потом, на этом выросло такое замечательное поколение, как шестидесятники. Я горжусь, что принадлежу к нему, и что мы сказали свое слово. И мы были не случайно первым поколением, которое восстало против попыток реабилитировать сталинизм. И сейчас эти попытки, к сожалению, есть. И сейчас самое опасное что, с моей точки зрения, происходит для нашей страны - это то, что слишком мы завязаны в междоусобицах международных, и внутри своей собственной страны. А нужно идти к миру и находить общий язык, не поступаясь принципами.
Санкциями, которыми нас ограничивают, нас опять хотят заизолировать, как было в сталинское время, но таким образом, это работает на тех людей, которые опять хотят восстановить сталинскую систему, так называемой, железной руки. Такие люди есть, даже молодежь иногда носит портреты Сталина.
«Комсомолка» напечатала фотографию, где молодежь во время юбилея Победы несла полотнище, где был Христос и Сталин одновременно. Это просто потрясло меня! Потому что нет более противостоящих друг другу фигур. Хотя Сталин начинал, как ни странно, с первых стихов и был поэтом-повстанцем, но потом стремление к власти сделало его совершенно другим человеком. И в войне мы победили, не благодаря, а вопреки ему. Мы победили, потому что народ встал…
Пастернак в своем романе «Доктор Живаго» настаивал, что ни один «изм» из всех политических «измов» не может быть сильнее, чем просто гуманизм. Ведь гуманизм на чем основан? На любви.
– Евгений Александрович, вы всегда, приезжая в Россию, выступаете со своими стихами. Вот недавно вы читали стихи в «Современнике»…
– Для меня «Современник», один из тех театров, который, как и Таганка, неотделим от судеб нашего поколения. Недавно мне звонил мне Сергей Гармаш, и он рассказал, как однажды, он совсем еще молодой, поступая в театральное училище, читал кусок из «Братской ГЭС», где были такие строчки «Но не забудь великого завета: «Светить всегда!» Не будет в душах света — нам не помогут никакие ГЭС!»
Он говорил мне, какое сильное впечатление эти стихи произвели на него и на все его поколение. И это до сих пор живет в его сердце. Меня невероятно тронуло это.
Когда я выбирал стихи для вечера, то решил прочесть стихотворение «Матч СССР-ФРГ», как ни странно, посвященное футболу, но через которое можно понять то, что мучает сейчас.
– А что мучает, что важно сейчас?
– Когда-то у меня был такой случай в 1992 году - мне сделали предложение выступить с часовой речью на Международном съезде нейрохирургов. Конгресс этот происходил в Новом Орлеане в переполненном зале, где было две с половиной тысячи человек. Это была ежегодная встреча и они каждый раз приглашали там выступить кого-то с большой речью. Писателей они приглашали редко, а в основном политических и общественных деятелей. Иногда даже действующих президентов, или экс-президентов. Но в тот год они выбрали меня. Это была моя первая речь по-английски. И я долго думал, что читать и говорить. Я еще никогда не выступал по-английски и долго работал над этой речью. И вдруг я понял, о чем буду говорить! Мне очень нравилась, с ранней юности, личность Джона Кеннеди. Потому что несмотря на принадлежность к классу богачей и миллионеров, тем не менее это был выдающийся человек. Когда происходил конфликт по поводу Кубы, связанный с установкой ракет, два лидера совершенно противоположных идеологий нашли все-таки общий язык, задумавшись о том, что от того - договорятся они или не договорятся, зависит судьба человечества и сохранение нашего беззащитного и в то же время уникального земного шарика вместе со всем человечеством. И все-таки они выбрали – сохранение «шарика», поступившись своими амбициями. И это всегда нужно делать. А сейчас иногда наши политики, увы, продолжают забывать об этом, ставя амбиции выше интересов всего человечества. В том числе, и их собственных детей.
Мне всегда нравилась одна фраза Джона Кеннеди, который сказал в одной из своих речей: «Не спрашивайте вашу страну, что она может сделать для вас, а спросите самих себя, что вы можете сделать для вашей страны?» И когда я решил это процитировать и уже записал это в свой черновик, я вдруг почувствовал, что мне что-то мешает. Вернее, чего-то недостает, что в этом выражении есть все-таки какая-то узость.
И я позволил себе перед американцами и множеством представителей совершенно разных народов изменить слова Джона Кеннеди, оставив их смысл, но расширив его, в связи с тем, что уже прошло много времени, и сейчас уже иные требования самой жизни. Я закончил этой фразой свою часовую речь, и весь зал встал. Это было единственный раз за все проходившие у них конгрессы, когда после речи, вся аудитория встала. Но это относилось не ко мне лично, а к тому как прозвучала эта фраза. Я заменил слово «страна» словом «человечество»: «Не спрашивайте у человечества, что оно может сделать для вас, а спросите самих себя, что вы можете сделать для человечества».
Слово «человечество» включает в себя понятие всех родин, потому что человечество – это родина всех родин. И один из первых классиков, который, может быть, навсегда будет первым, Пушкин, когда-то, - когда не было еще никаких интернетов, факсов, когда газеты из страны в страну отправлялись пароходами, когда не было ни телеграфа, ничего такого, - написал свои знаменитые строчки о будущем, как о мечте, которую мы должны осуществить: «Когда народы, распри позабыв, в единую семью объединятся». Он был первым человеком, который произнес это! Он впервые предпочувствовал эту необходимость такого широкого взгляда.
– Недавно у вас вышла еще одна поэтическая антология…
– В прошлом году я проехал всю Сибирь, вместе с Машей, и с группой артистов. Я организовал актерскую бригаду, по примеру моей мамы, которая создала во время войны такую фронтовую бригаду. Мы вместе с другими актерами читали стихи других поэтов, пели фронтовые песни и вспоминали о войне. Когда я накануне юбилея Победы спросил в издательстве «Эксмо», кто сейчас делает антологию военной поэзии, оказалось, что никто. А уже наступал юбилей Победы! И я решил собрать такую антологию, и сделал это.
Ведь Победа немыслима была бы без русской поэзии, потому что в то время, в Москве, ополченцы читали хором - «Москва, как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нем отозвалось», совсем по-другому, шагая на фронт. И столько стихов замечательных появилось тогда… «Жди меня» и первые главы «Теркина», и еще многие хорошие стихи. И даже мы, детишки, тогда тоже как могли писали о войне.
И потом, на этом выросло такое замечательное поколение, как шестидесятники. Я горжусь, что принадлежу к нему, и что мы сказали свое слово. И мы были не случайно первым поколением, которое восстало против попыток реабилитировать сталинизм. И сейчас эти попытки, к сожалению, есть. И сейчас самое опасное что, с моей точки зрения, происходит для нашей страны - это то, что слишком мы завязаны в междоусобицах международных, и внутри своей собственной страны. А нужно идти к миру и находить общий язык, не поступаясь принципами.
Санкциями, которыми нас ограничивают, нас опять хотят заизолировать, как было в сталинское время, но таким образом, это работает на тех людей, которые опять хотят восстановить сталинскую систему, так называемой, железной руки. Такие люди есть, даже молодежь иногда носит портреты Сталина.
«Комсомолка» напечатала фотографию, где молодежь во время юбилея Победы несла полотнище, где был Христос и Сталин одновременно. Это просто потрясло меня! Потому что нет более противостоящих друг другу фигур. Хотя Сталин начинал, как ни странно, с первых стихов и был поэтом-повстанцем, но потом стремление к власти сделало его совершенно другим человеком. И в войне мы победили, не благодаря, а вопреки ему. Мы победили, потому что народ встал…
Пастернак в своем романе «Доктор Живаго» настаивал, что ни один «изм» из всех политических «измов» не может быть сильнее, чем просто гуманизм. Ведь гуманизм на чем основан? На любви.
