В конце января Департамент культуры Москвы назначил художественным руководителем «Ленкома Марка Захарова» Владимира Панкова, худрука московского Центра драматургии и режиссуры, а новым директором – Дмитрия Берестова, директора Театра на ЮгоЗападе. При этом Марк Варшавер, который с 2019 года совмещал посты директора и худрука «Ленкома», стал президентом театра. И Владимир Панков, и Дмитрий Берестов будут совмещать работу в своих театрах с работой в «Ленкоме». Мы попросили прокомментировать эти перемены известных театроведов Ольгу Егошину и Павла Руднева.
ОЛЬГА ЕГОШИНА:
– «Ленком» – театр, где сама история заставляет поособому относиться к личности руководителя. Начавший жизнь как любительский театр рабочей молодежи, ТРАМ вошел в профессиональную орбиту с приходом бывшего режиссера МХАТа Ильи Судакова. Настоящий взлет молодого коллектива был связан с именем Ивана Берсенева, главы закрытого МХАТа Второго. Вместе с ним в театр в 1938 году пришли ведущие артистки МХАТа Второго – Серафима Бирман и Софья Гиацинтова. Следующий художественный пик Театра Ленинского комсомола связан с именем Анатолия Эфроса, руково - дившего театром с 1963 по 1967 год. Наконец, назначение на пост руководителя театра молодого режиссера Марка Захарова определило путь «Ленкома» на долгие четыре десятка лет.
Назначение Владимира Панкова на пост худрука «Ленкома» – лучшее, что, на мой взгляд, могло сейчас случиться. Один из самых ярких режиссеров страны, пользующийся непререкаемым авторитетом среди коллег, Владимир Панков – сейчас режиссер на пике формы.
Владимир Панков умеет репетировать сутками и годами. Но каким-то невероятным образом соединяет бескомпромиссную художественную требовательность с любовью к людям, которые заняты общим с ним делом. «Репетиция – любовь моя» – это про Панкова. Создатель нового направления в театре – Soundrama, он изумительно бережно относится к традициям, будь то Центр драматургии и режиссуры или пространство студии на Поварской. Найти общий язык с гением места, куда привела судьба, – для Панкова обязательное условие строительства нового дела.
Наконец, Владимир Панков – один из самых музыкальных режиссеров драматического театра, а музыкальные спектакли давно стали визитной карточкой «Ленкома». Мельпомена – капризная муза, чью благосклонность нельзя просчитать наперед. И труппе «Ленкома», и его новому руководителю еще предстоит искать общий язык и притираться друг к другу. Но очень хочется верить, что легендарный театр сейчас вступает в новый цикл своей истории, обретя своего режиссера-автора.
ПАВЕЛ РУДНЕВ:
– Владимиру Панкову можно было большой театр доверять уже в начале десятых. Он вырос как художник в нулевые на волне торжества частной инициативы. Вакансий особенно не было, только-только в театр начинало приходить постсоветское поколение драматургов и режиссеров. Они концентрировались, в том числе, вокруг Центра драматургии и режиссуры Алексея Казанцева и Михаила Рощина, Театра.doc, и там – где эти вакансии все же были – целое поколение обучили выживать самостоятельно. Володя Панков со своей командой много лет тащил частный театр Soundrama. Было время, когда им приходилось совсем туго, но театр через какое-то время стабилизировался, набрал актерскую мощь, стал ансамблем.
В ЦДР играли «Красной ниткой» – фольклорный плач по провинциальной России, а затем большеформатный «Переход» как метафору нескончаемых перемен, когда вошел в подземный переход, назад пойти стыдно, а вперед – страшно. В Театре.doc шел легендарный «Док.Тор» – блестящий текст Елены Исаевой о враче, лечившем людей, но запустившем себя. В Центре имени Вс. Мейерхольда выпустили мистическую трилогию по малороссийским сказкам Николая Гоголя. В Театре наций экспериментировали с поэмой Марины Цветаевой «Молодец», наслаждаясь пароксизмами, горками и ухабами русского языка. Особая форма существования панковского театра – в каком-то изумительно гармоничном симбиозе с узбекским театром «Ильхом» уже после ухода мастера Марка Вайля.
Назначение в «Ленком» – умное. Панков не из тех мастеров, что будут устраивать музей имени Марка Захарова, но и не из тех, кто захочет обнулить легенду. Он человек преданный, этически одаренный, находящийся где-то по центру между идеей реформы и идеей сохранения. Он носит старообрядческую бороду, но может, при необходимости, позволить себе фляк, прокрутиться колесом. Самое важное, что его соединяет с эстетикой Марка Захарова, – умение освоить большой формат и музыка. Принято рассуждать, чем жанр «саундрама» (в котором теперь работает не только Панков) отличается от музыкального театра. Музыка для режиссуры Владимира имеет не мелодичное, напевное, эмпатичное применение, а системообразующее, структурное, ритмообразующее, ри уальное. Музыканты «Пан-квартета» в канонических постановках Панкова играют на сцене, играют не только роль музыкантов и вообще ведут себя, скорее, как пастухи на привольных лугах. Музыка «обнимает» артистов, дает им ритм и чувство экстаза, формирует мизансцену, даже заменяет сюжет, повествование. Если угодно, музыка – это режиссура онлайн. Музыке передоверены режиссерские функции. Польский гений Тадеуш Кантор в своих спектаклях прорывал четвертую стену, соприсутствовал на сцене, оставаясь при этом на правах креатора, постановщика, организатора. Он, преодолевая закон режиссерского самоустранения, вбегал в «тело» спектакля и как бы массажировал его изнутри, не на репетициях, а на показах царственно дирижируя, режиссируя художественную массу. Можно сказать, используя этот пример, что Владимир Панков помещает себя внутрь спектакля в виде музыки.
Новаторство Панкова теперь институализировалось. В 2022 году факультет эстрады ГИТИСа был переименован в факультет новых направлений сценических искусств (которую возглавляет Панков), а кафедра эстрады сменила название на саунд-драму.
Пройдя путь от маргинальных территорий, от безвестности и отчаяния, Владимир Панков вырос в серьезного театрального мыслителя, помнящего о том, как сложно начинать и быть ноунеймом. В его крови течет энергия людей пограничной эпохи – Алексея Казанцева и Михаила Угарова, которые в свое время отказались от себя, от своего творчества, чтобы заниматься молодыми, формированием нового поколения художников. Эта миссия чувствуется у Панкова в его педагогической позиции, в его методах руководства ЦДР. Стратегия нулевых – частная инициатива и забота – не может не перейти и в «Ленком».
ОЛЬГА ЕГОШИНА:
– «Ленком» – театр, где сама история заставляет поособому относиться к личности руководителя. Начавший жизнь как любительский театр рабочей молодежи, ТРАМ вошел в профессиональную орбиту с приходом бывшего режиссера МХАТа Ильи Судакова. Настоящий взлет молодого коллектива был связан с именем Ивана Берсенева, главы закрытого МХАТа Второго. Вместе с ним в театр в 1938 году пришли ведущие артистки МХАТа Второго – Серафима Бирман и Софья Гиацинтова. Следующий художественный пик Театра Ленинского комсомола связан с именем Анатолия Эфроса, руково - дившего театром с 1963 по 1967 год. Наконец, назначение на пост руководителя театра молодого режиссера Марка Захарова определило путь «Ленкома» на долгие четыре десятка лет.
Назначение Владимира Панкова на пост худрука «Ленкома» – лучшее, что, на мой взгляд, могло сейчас случиться. Один из самых ярких режиссеров страны, пользующийся непререкаемым авторитетом среди коллег, Владимир Панков – сейчас режиссер на пике формы.
Владимир Панков умеет репетировать сутками и годами. Но каким-то невероятным образом соединяет бескомпромиссную художественную требовательность с любовью к людям, которые заняты общим с ним делом. «Репетиция – любовь моя» – это про Панкова. Создатель нового направления в театре – Soundrama, он изумительно бережно относится к традициям, будь то Центр драматургии и режиссуры или пространство студии на Поварской. Найти общий язык с гением места, куда привела судьба, – для Панкова обязательное условие строительства нового дела.
Наконец, Владимир Панков – один из самых музыкальных режиссеров драматического театра, а музыкальные спектакли давно стали визитной карточкой «Ленкома». Мельпомена – капризная муза, чью благосклонность нельзя просчитать наперед. И труппе «Ленкома», и его новому руководителю еще предстоит искать общий язык и притираться друг к другу. Но очень хочется верить, что легендарный театр сейчас вступает в новый цикл своей истории, обретя своего режиссера-автора.
ПАВЕЛ РУДНЕВ:
– Владимиру Панкову можно было большой театр доверять уже в начале десятых. Он вырос как художник в нулевые на волне торжества частной инициативы. Вакансий особенно не было, только-только в театр начинало приходить постсоветское поколение драматургов и режиссеров. Они концентрировались, в том числе, вокруг Центра драматургии и режиссуры Алексея Казанцева и Михаила Рощина, Театра.doc, и там – где эти вакансии все же были – целое поколение обучили выживать самостоятельно. Володя Панков со своей командой много лет тащил частный театр Soundrama. Было время, когда им приходилось совсем туго, но театр через какое-то время стабилизировался, набрал актерскую мощь, стал ансамблем.
В ЦДР играли «Красной ниткой» – фольклорный плач по провинциальной России, а затем большеформатный «Переход» как метафору нескончаемых перемен, когда вошел в подземный переход, назад пойти стыдно, а вперед – страшно. В Театре.doc шел легендарный «Док.Тор» – блестящий текст Елены Исаевой о враче, лечившем людей, но запустившем себя. В Центре имени Вс. Мейерхольда выпустили мистическую трилогию по малороссийским сказкам Николая Гоголя. В Театре наций экспериментировали с поэмой Марины Цветаевой «Молодец», наслаждаясь пароксизмами, горками и ухабами русского языка. Особая форма существования панковского театра – в каком-то изумительно гармоничном симбиозе с узбекским театром «Ильхом» уже после ухода мастера Марка Вайля.
Назначение в «Ленком» – умное. Панков не из тех мастеров, что будут устраивать музей имени Марка Захарова, но и не из тех, кто захочет обнулить легенду. Он человек преданный, этически одаренный, находящийся где-то по центру между идеей реформы и идеей сохранения. Он носит старообрядческую бороду, но может, при необходимости, позволить себе фляк, прокрутиться колесом. Самое важное, что его соединяет с эстетикой Марка Захарова, – умение освоить большой формат и музыка. Принято рассуждать, чем жанр «саундрама» (в котором теперь работает не только Панков) отличается от музыкального театра. Музыка для режиссуры Владимира имеет не мелодичное, напевное, эмпатичное применение, а системообразующее, структурное, ритмообразующее, ри уальное. Музыканты «Пан-квартета» в канонических постановках Панкова играют на сцене, играют не только роль музыкантов и вообще ведут себя, скорее, как пастухи на привольных лугах. Музыка «обнимает» артистов, дает им ритм и чувство экстаза, формирует мизансцену, даже заменяет сюжет, повествование. Если угодно, музыка – это режиссура онлайн. Музыке передоверены режиссерские функции. Польский гений Тадеуш Кантор в своих спектаклях прорывал четвертую стену, соприсутствовал на сцене, оставаясь при этом на правах креатора, постановщика, организатора. Он, преодолевая закон режиссерского самоустранения, вбегал в «тело» спектакля и как бы массажировал его изнутри, не на репетициях, а на показах царственно дирижируя, режиссируя художественную массу. Можно сказать, используя этот пример, что Владимир Панков помещает себя внутрь спектакля в виде музыки.
Новаторство Панкова теперь институализировалось. В 2022 году факультет эстрады ГИТИСа был переименован в факультет новых направлений сценических искусств (которую возглавляет Панков), а кафедра эстрады сменила название на саунд-драму.
Пройдя путь от маргинальных территорий, от безвестности и отчаяния, Владимир Панков вырос в серьезного театрального мыслителя, помнящего о том, как сложно начинать и быть ноунеймом. В его крови течет энергия людей пограничной эпохи – Алексея Казанцева и Михаила Угарова, которые в свое время отказались от себя, от своего творчества, чтобы заниматься молодыми, формированием нового поколения художников. Эта миссия чувствуется у Панкова в его педагогической позиции, в его методах руководства ЦДР. Стратегия нулевых – частная инициатива и забота – не может не перейти и в «Ленком».
