На этой неделе в Великом Новгороде завершился XVIII Фестиваль театральных искусств им. Достоевского. Одним из его событий стала программа «Перспектива», где эскизы спектаклей представили четыре независимых коллектива. Оценивало конкурсные работы жюри, в состав которого вошла и актриса театра «Современник» Алена Бабенко.
– Алена, как вас связала судьба с Фестивалем Достоевского? Были ли здесь прежде?
– Нет, я приехала на фестиваль впервые. Сначала мне позвонила режиссер Ангелина Никонова. Она рассказала, что ее приглашают на Фестиваль Достоевского, спросила есть ли у меня что-то связанное с творчеством Федора Михайловича. К большому сожалению, у меня ничего не оказалось, хотя я очень люблю этого автора и считаю, что я – из его героев.
Спустя время мне позвонили уже организаторы фестиваля и пригласили в жюри конкурса «Перспектива».
– Почему вы – из его героев? С кем-то конкретным себя ассоциируете?
– Нет. Но если бы мне предложили сыграть кого-то из его персонажей, я бы с удовольствием окунулась в эту историю. Хотя в наше время коротеньких и пустяковых мыслей, как у Буратино в сказке, боюсь, что Достоевский с его полифонией в романах сложно воспринимается...
– На «Перспективе» вы, как и другие члены жюри, посмотрели четыре эскиза. По каким принципам лично вы оценивали конкурсные работы?
– Все просто: это должно было быть интересно. Должно было попадать в меня. Должно было иметь какой-то смысл. Я должна была смотреть и сопереживать. Эту историю должны были рассказывать со сцены лично мне, а не куда-то в зал. Вот основные принципы, которые нам передала Галина Борисовна Волчек.
– Вы были единственной актрисой в жюри. Какие актерские работы отметили для себя?
– В эскизе «Игрок. Ставки сделаны» мне понравилась актриса Наринэ Осипова, которая сыграла богатую старушку, помешавшуюся на карточной игре. В зарисовке «86-е Мартобря» отметила для себя главного и единственного героя – мелкого чиновника, который постепенно сходит с ума. Его сыграл Денис Степанов. Собственно, эта работа и победила в конкурсе. Еще в «Женитьбе Бальзаминова» были замечательные студенты третьего курса из ГИТИСа, но оценивать их по тем же критериям, что и взрослых артистов, уже состоявшихся в театре – это не совсем правильно. Даже несмотря на то, что они все такие азартные, хорошо двигающиеся и с прекрасным вокалом.
Когда я смотрела эскизы, поняла, что меня поражает смелость сегодняшних артистов, которые выходят к зрителю и сразу же смотрят ему в глаза, будто между ними нет расстояния. Я, профессиональная артистка, в спектакле «Время женщин» долго стою перед зрителями, рассказывая историю своей героини, и каждый раз думаю: «Как хорошо, что у меня минус три, и я не вижу их глаз!». Иначе, наверное, растерялась бы.
Мы с членами жюри сидели как приемная комиссия. Мол, давайте, показывайте на что вы способны! Меня бы как артистку такое испугало, и я попросила организаторов в следующем году посадить жюри просто в зрительный зал – так, на мой взгляд, правильнее. Но участников это не смутило. Не смутило и то, что играли в зале филармонии, а не на театральной сцене с профессиональным светом, звуком и прочим. Актеры сделали все, что от них зависело.
– Давайте перейдем от фестиваля к театру. Как вы восприняли приход в «Современник» нового руководителя и его команды?
– В плане смены руководителей меня закалило время. Я раньше не могла вообразить себе никого, кроме Галины Борисовны, на месте художественного руководителя «Современника». После ее ухода пришел Виктор Анатольевич Рыжаков. К сожалению, он у нас проработал недолго. Какое-то время театр был директорским, а это всегда нехорошо для творческой линии. Да, мы, несколько артистов труппы, входили в художественный совет, но это все равно не то же самое, что единоличный лидер. Сейчас в «Современник» пришел Владимир Львович. Уверена, что как художественный руководитель он знает, как и куда вести наш театр.
– Здание на Чистых прудах сейчас делят две труппы – «Современника» и закрытой на ремонт Табакерки. Какие у вас впечатления от такого соседства?
– Когда воспринимаешь театр как семью, ты приходишь и ожидаешь увидеть родные лица. Со всеми поздороваться, с кем-то поболтать и ощутить внутри очень теплое и нежное чувство. А тут кто-то зашел в твой дом и стал сидеть на твоих стульях, как в сказке про трех медведей. Как только появляются новые лица, ты понимаешь, что никого из них не знаешь, ничего кроме «здрасьте» не говоришь и все время спрашиваешь «кто это?», «где я?», «это чей театр?». Думаю, для Табакерки мы тоже не родной дом, так что учимся дружить, и, по-моему, это получается. Возможно, и нас в будущем ждет знакомство с их сценой. Кто знает?
В основе наших театров общие традиции, но мы разные. Я это чувствую, когда смотрю их спектакли. Они – когда смотрят наши. Я вряд ли смогу существовать на сцене так, как они, опять же потому, что помню, чему учила Галина Борисовна. То же самое у них. Это нормально.
– Вам кажется, что у новой команды есть план, как развивать театр?
– Пока сложно сказать. Мы только месяц как сезон открыли. Планов много, в том числе есть Театральная школа Олега Табакова, куда приглашены и артисты «Современника» – делиться опытом и, может быть, даже преподавать.
– Алена, есть ли сейчас в вашем репертуаре роли, на которые нужно долго настраиваться?
– Милли в спектакле «Это моя жизнь». Дней за десять у меня начинается внутренний разговор с ней. Я пытаюсь гнать эти мысли, но понимаю, что уже плыву к своей Милли. Чувства она вызывает у меня самые противоречивые. Иногда я ее ненавижу, иногда жалею. Иногда страстно люблю, иногда думаю, что она какая-то дура.
Спектакль пока крепнет – идет, как бычок, качается, вздыхает на ходу. Какие-то моменты мы еще репетируем, обсуждаем. Это здорово, не все режиссеры такие пластичные, как Гульназ.
– За полгода спектакль продолжает развиваться?
– Мы с премьеры сыграли всего пять-шесть спектаклей. Кстати, в это время Гульназ не было с нами. Как востребованный режиссер она поехала на постановку в другой город, поэтому мы со всеми вопросами разбирались самостоятельно. Сейчас Гульназ появилась и у нас спектакль развивается. Мне на первых показах режиссер всегда очень нужен. Я страдаю, когда его по какой-то причине нет.
– Сколько показов нужно, чтобы спектакль окреп?
– Раз 15 сыграть надо. Спектакль же как маленький ребенок, он тебя сначала долго не отпускает, а потом вдруг раз – и ты летишь. Хорошо помню, как моему ребенку исполнилось четыре года, между нами тогда словно пуповину перерезали. Я почувствовала себя свободной и смогла пойти дальше.
– Какое обновление ждет спектакль «Мещане»?
– Александр Балуев по техническим причинам некоторое время не будет играть Бессеменова. Сейчас эту роль репетирует Сергей Юшкевич. В начале декабря мы должны впервые сыграть в новом составе. В наше время составы очень удобны, хотя Галина Борисовна это категорически не приветствовала.
– Алена, какой самый сложный этап в придумывании персонажа?
– Не сложный, а страшный для меня этап – когда нет никаких мыслей о персонаже. Я сейчас репетирую спектакль, и вы меня застали в момент, когда следующая дверь никак не открывается. Ты уже что-то накопил, образ начал складываться и вдруг – споткнулся на пороге. Теперь ждешь, куда тебя течением вынесет.
– Что из кино- и театральных проектов с вашим участием мы увидим в ближайшее время?
– 7 ноября в прокат вышел фильм «Любовь Советского Союза», где я сыграла мать главной героини, актрису. Вышли первые серии сериала «Молодежка. Новая смена». Я снялась в короткометражке нашего артиста Семена Шомина «Внимание!» и вместе с подругой-режиссером сняла короткометражный фильм «Встреча». Он исследует серьезную женскую тему – тему абортов. Кстати, снимали мы на Другой сцене «Современника».
– Какой спектакль вы сейчас репетируете?
– Алла Дамскер в пространстве «Внутри» делает историю о любовном треугольнике Блока, Менделеевой и Белого. Репетируем вместе с Александром Девятьяровым и Артуром Козиным. На 13, 14 декабря у нас намечена премьера.
– Алена, как вас связала судьба с Фестивалем Достоевского? Были ли здесь прежде?
– Нет, я приехала на фестиваль впервые. Сначала мне позвонила режиссер Ангелина Никонова. Она рассказала, что ее приглашают на Фестиваль Достоевского, спросила есть ли у меня что-то связанное с творчеством Федора Михайловича. К большому сожалению, у меня ничего не оказалось, хотя я очень люблю этого автора и считаю, что я – из его героев.
Спустя время мне позвонили уже организаторы фестиваля и пригласили в жюри конкурса «Перспектива».
– Почему вы – из его героев? С кем-то конкретным себя ассоциируете?
– Нет. Но если бы мне предложили сыграть кого-то из его персонажей, я бы с удовольствием окунулась в эту историю. Хотя в наше время коротеньких и пустяковых мыслей, как у Буратино в сказке, боюсь, что Достоевский с его полифонией в романах сложно воспринимается...
– На «Перспективе» вы, как и другие члены жюри, посмотрели четыре эскиза. По каким принципам лично вы оценивали конкурсные работы?
– Все просто: это должно было быть интересно. Должно было попадать в меня. Должно было иметь какой-то смысл. Я должна была смотреть и сопереживать. Эту историю должны были рассказывать со сцены лично мне, а не куда-то в зал. Вот основные принципы, которые нам передала Галина Борисовна Волчек.
– Вы были единственной актрисой в жюри. Какие актерские работы отметили для себя?
– В эскизе «Игрок. Ставки сделаны» мне понравилась актриса Наринэ Осипова, которая сыграла богатую старушку, помешавшуюся на карточной игре. В зарисовке «86-е Мартобря» отметила для себя главного и единственного героя – мелкого чиновника, который постепенно сходит с ума. Его сыграл Денис Степанов. Собственно, эта работа и победила в конкурсе. Еще в «Женитьбе Бальзаминова» были замечательные студенты третьего курса из ГИТИСа, но оценивать их по тем же критериям, что и взрослых артистов, уже состоявшихся в театре – это не совсем правильно. Даже несмотря на то, что они все такие азартные, хорошо двигающиеся и с прекрасным вокалом.
Когда я смотрела эскизы, поняла, что меня поражает смелость сегодняшних артистов, которые выходят к зрителю и сразу же смотрят ему в глаза, будто между ними нет расстояния. Я, профессиональная артистка, в спектакле «Время женщин» долго стою перед зрителями, рассказывая историю своей героини, и каждый раз думаю: «Как хорошо, что у меня минус три, и я не вижу их глаз!». Иначе, наверное, растерялась бы.
Мы с членами жюри сидели как приемная комиссия. Мол, давайте, показывайте на что вы способны! Меня бы как артистку такое испугало, и я попросила организаторов в следующем году посадить жюри просто в зрительный зал – так, на мой взгляд, правильнее. Но участников это не смутило. Не смутило и то, что играли в зале филармонии, а не на театральной сцене с профессиональным светом, звуком и прочим. Актеры сделали все, что от них зависело.
– Давайте перейдем от фестиваля к театру. Как вы восприняли приход в «Современник» нового руководителя и его команды?
– В плане смены руководителей меня закалило время. Я раньше не могла вообразить себе никого, кроме Галины Борисовны, на месте художественного руководителя «Современника». После ее ухода пришел Виктор Анатольевич Рыжаков. К сожалению, он у нас проработал недолго. Какое-то время театр был директорским, а это всегда нехорошо для творческой линии. Да, мы, несколько артистов труппы, входили в художественный совет, но это все равно не то же самое, что единоличный лидер. Сейчас в «Современник» пришел Владимир Львович. Уверена, что как художественный руководитель он знает, как и куда вести наш театр.
– Здание на Чистых прудах сейчас делят две труппы – «Современника» и закрытой на ремонт Табакерки. Какие у вас впечатления от такого соседства?
– Когда воспринимаешь театр как семью, ты приходишь и ожидаешь увидеть родные лица. Со всеми поздороваться, с кем-то поболтать и ощутить внутри очень теплое и нежное чувство. А тут кто-то зашел в твой дом и стал сидеть на твоих стульях, как в сказке про трех медведей. Как только появляются новые лица, ты понимаешь, что никого из них не знаешь, ничего кроме «здрасьте» не говоришь и все время спрашиваешь «кто это?», «где я?», «это чей театр?». Думаю, для Табакерки мы тоже не родной дом, так что учимся дружить, и, по-моему, это получается. Возможно, и нас в будущем ждет знакомство с их сценой. Кто знает?
В основе наших театров общие традиции, но мы разные. Я это чувствую, когда смотрю их спектакли. Они – когда смотрят наши. Я вряд ли смогу существовать на сцене так, как они, опять же потому, что помню, чему учила Галина Борисовна. То же самое у них. Это нормально.
– Вам кажется, что у новой команды есть план, как развивать театр?
– Пока сложно сказать. Мы только месяц как сезон открыли. Планов много, в том числе есть Театральная школа Олега Табакова, куда приглашены и артисты «Современника» – делиться опытом и, может быть, даже преподавать.
– Алена, есть ли сейчас в вашем репертуаре роли, на которые нужно долго настраиваться?
– Милли в спектакле «Это моя жизнь». Дней за десять у меня начинается внутренний разговор с ней. Я пытаюсь гнать эти мысли, но понимаю, что уже плыву к своей Милли. Чувства она вызывает у меня самые противоречивые. Иногда я ее ненавижу, иногда жалею. Иногда страстно люблю, иногда думаю, что она какая-то дура.
Спектакль пока крепнет – идет, как бычок, качается, вздыхает на ходу. Какие-то моменты мы еще репетируем, обсуждаем. Это здорово, не все режиссеры такие пластичные, как Гульназ.
– За полгода спектакль продолжает развиваться?
– Мы с премьеры сыграли всего пять-шесть спектаклей. Кстати, в это время Гульназ не было с нами. Как востребованный режиссер она поехала на постановку в другой город, поэтому мы со всеми вопросами разбирались самостоятельно. Сейчас Гульназ появилась и у нас спектакль развивается. Мне на первых показах режиссер всегда очень нужен. Я страдаю, когда его по какой-то причине нет.
– Сколько показов нужно, чтобы спектакль окреп?
– Раз 15 сыграть надо. Спектакль же как маленький ребенок, он тебя сначала долго не отпускает, а потом вдруг раз – и ты летишь. Хорошо помню, как моему ребенку исполнилось четыре года, между нами тогда словно пуповину перерезали. Я почувствовала себя свободной и смогла пойти дальше.
– Какое обновление ждет спектакль «Мещане»?
– Александр Балуев по техническим причинам некоторое время не будет играть Бессеменова. Сейчас эту роль репетирует Сергей Юшкевич. В начале декабря мы должны впервые сыграть в новом составе. В наше время составы очень удобны, хотя Галина Борисовна это категорически не приветствовала.
– Алена, какой самый сложный этап в придумывании персонажа?
– Не сложный, а страшный для меня этап – когда нет никаких мыслей о персонаже. Я сейчас репетирую спектакль, и вы меня застали в момент, когда следующая дверь никак не открывается. Ты уже что-то накопил, образ начал складываться и вдруг – споткнулся на пороге. Теперь ждешь, куда тебя течением вынесет.
– Что из кино- и театральных проектов с вашим участием мы увидим в ближайшее время?
– 7 ноября в прокат вышел фильм «Любовь Советского Союза», где я сыграла мать главной героини, актрису. Вышли первые серии сериала «Молодежка. Новая смена». Я снялась в короткометражке нашего артиста Семена Шомина «Внимание!» и вместе с подругой-режиссером сняла короткометражный фильм «Встреча». Он исследует серьезную женскую тему – тему абортов. Кстати, снимали мы на Другой сцене «Современника».
– Какой спектакль вы сейчас репетируете?
– Алла Дамскер в пространстве «Внутри» делает историю о любовном треугольнике Блока, Менделеевой и Белого. Репетируем вместе с Александром Девятьяровым и Артуром Козиным. На 13, 14 декабря у нас намечена премьера.
