«Полторы комнаты» Иосифа Бродского в знаменитом доме Мурузи – сегодня один из самых интересных современных музеев Санкт-Петербурга. Живой. Открытый новому и людям, в него приходящим. О предстоящих выставках и проектах музея «Театралу» рассказали главный куратор Марина ЛОШАК, куратор Юлия СЕНИНА и арт-директор Анна МАЛЕНКОВА.
В основе концепции музея – непростое решение оставить пространство пустым, и даже отчасти руинированным, ведь как писал спустя годы сам Бродский в своем эссе об этом покинутом в 1972 году жилище – «как будто в полторы наши комнаты угодила бомба. Не нейтронная бомба, оставляющая невредимой хотя бы мебель, но бомба замедленного действия, разрывающая на клочки даже память». Однофамилец поэта архитектор и художник Александр Бродский таким и создал место – конгениальное его прежнему обитателю.
Только пол, потолок, стены и окна – те единственные осязаемые мемориальные объекты, которые помнят Поэта. Увидеть же, какая обстановка была в квартире, можно на больших фотографиях, лежащих стопкой тут же, на подоконнике. Каждую можно взять в руки и внимательно рассмотреть, как и что тут было. Где стоял стол, кровать, а где книжные шкафы, отгораживающие пространство от фотолаборатории отца.
«Сегодня попасть сюда можно не через жилое парадное, как два с половиной года назад, когда музей только открылся. Теперь вы входите в музей с улицы Короленко через книжный магазин «Конец прекрасной эпохи», где новые и букинистические издания легко соседствуют друг с другом. Основной принцип отбора литературы в магазине – это не только произведения самого Иосифа Бродского, но и его друзей-современников, а также книги его любимых авторов. Одним словом – это «мир Бродского языком книг», как охарактеризовала это бывший главный куратор музея Анна Наринская. А за столиками кафе-бара можно выпить не только чай или кофе, но и крепкие напитки, которые любил поэт», – отмечает
– Это место, куда можно возвращаться, – говорит Марина Лошак. – И очень важно то, что помимо самой квартиры тут такая чудесная зона входа, где есть кафе и библиотека. Потому что это в целом всё – дом поэта, и это та «внутренняя» среда, в которой сегодня особенно нуждаются люди.
В музее очень маленький коллектив, и нет ни одного случайного человека. Все сотрудники – это в основном молодые люди из Европейского университета, что безусловно накладывает печать серьезного интеллектуального и глубокого ощущения мира.
Просто стен или прекрасного дизайна, условно говоря, недостаточно для того, чтобы создать такую атмосферу, которая сложилась. Да и слово дизайн – не очень подходит к описанию всего того, что сделал там Саша Бродский вместе с Максимом Левченко и с начавшей этот проект Аней Наринской. Это создание особой среды, и это просто невозможно сделать, если это не наполнено какими-то особыми чувствами создателей.
На самом деле, я таких мест больше не знаю, и когда я впервые там оказалась, это была просто любовь с первого взгляда. Несмотря на то, что обычно музей-квартира – это самое сложное музейное пространство, потому что часто посещение таких мест – как приход на кладбище. А тут совершенно нет этого ощущения, наоборот – тут чувствуется живая жизнь! И когда ты сюда попадаешь в первый раз, ты это сразу ощущаешь, даже не анализируя. В этих случаях, вообще, мне кажется, надо избегать анализа. Тут все так устроено, что не хочется даже понимать, в чем рецепт, а хочется просто оказаться частью этой среды и прислушаться к своим чувствам, которые очень мощно откликаются на все это. Как у Катаева в книге «Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона»: «Пускай мною руководят отныне воображение и чувство». И это именно про это – про воображение и чувство. И все что в музее происходило и происходит – связано с тем, чтобы сохранить это ощущение.
Музею уже два с половиной года, но так случилось, что я его увидела впервые девять месяцев назад. Я была поражена, как здорово то, что удалось сделать. Потому что это большой риск – сделать музей, где сами стены, воздух и ощущение – это и есть экспонаты. Где не нужно другое. Тем не менее, мои коллеги уже довольно много выставок сделали тут. Честно говоря, любое проникновение в это пространство – очень непростое дело. Страшно что-то нарушить желанием что-то рассказать через какие-то предметы, поэтому проведение выставок в таком пространстве – это тонкая «вышивка». Выставки, которые коллегам удалось сделать, на мой взгляд – все были безупречны.
Хотя есть довольно большая категория людей, которым этот подход к построению музея кажется неправильным, быть может, не достаточно научным, но у каждого своя правда, и невозможно всех заставить понять и полюбить. Нужно делать свое дело и идти вслед за ним. Даже учредители музея и те люди, которые были ближайшими друзьями Бродского, и которые являются сердцем его существования, без которых не может здесь происходить ничего – они тоже прошли этот путь. Им тоже изначально казалось, что в музее обязательно должна быть какая-то типологическая мебель и какие-то предметы, которые отображают эпоху и именно это создаст то ощущение приближенности, а сейчас они осознали, что эта пустота, этот воздух – это оно и есть… Хотя сразу это принять – непросто.
Счастье, что это чудесное место существует и с ним связаны большие планы. Я с удовольствием примкнула к команде музея, мне показалось, что это еще одна прекрасная подаренная мне кем-то сверху «краска» в жизни.
Музей очень серьёзно занимается издательской деятельностью. Сейчас он издает замечательную книжку, которая рассказывает про дом Мурузи со всеми подробностями. Про его жильцов, про его архитектуру, про все, что с ним связано, в том числе всякие мистические истории.
Мы и дальше будем продолжать делать в этом пространстве выставки, кроме этого мы даем возможность людям в течении короткого времени, в районе 3-4 дней пожить в этой квартире, погрузиться в среду Бродского, в рамках этого увидеть фильмы, связанные с ним, почитать книги, посетить экскурсию по музею, экскурсию по городу, одним словом, ощутить себя соседом Бродского. А средства, которые мы от этого получаем, идут на издательскую деятельность, на приобретение экспонатов. Так что, мне кажется, у гостя, есть еще некая моральная составляющая этого проживания, а это тоже очень важно.
У нас довольно много проектов, связанных с этой квартирой. Потому что далеко не все мы можем показать в самих «Полутора комнатах». Далеко не весь материал может быть туда внедрен. А проекты – большие.
У нас там, например, должна быть выставка, связанная с историей старейшего нью-йоркского ресторана «Русский самовар». Бродский был там частым гостем, вместе с Михаилом Барышниковым. Они дружили с его владельцем Романом Капланом. Это было «средовое место», и его фантастический архив, я надеюсь, будет нам предоставлен его владельцами.
Много выставок запланированы и внутри «Полутора комнат». Одна из самых важных, которая откроется как раз в ноябре – это выставка, которая будет посвящена пребыванию Бродского в деревне Норинская, в месте его ссылки. Выставка готовится на документальном материале, и мне кажется, это будет очень эмоционально, художественно и содержательно. Построено все будет на интервью, которые взяла известный документалист Елена Якович вместе со своим коллегой в 1996 году. Когда не стало Бродского, она поехала в эту деревню и сумела записать там интервью с людьми, с которыми он жил рядом. Это потрясающий материал, который потом превратиться в фильм, а сейчас это абсолютно живые документальные голоса, которые можно слышать, одновременно увидеть другие материалы – его рисунки, его автографы, услышать записи его голоса. Это будет непосредственно в «Полутора комнатах» и по всему пространству музея.
Так что планы очень большие еще и потому, что наше понимание «Полутора комнат» расширяется. Хочется больше работать и с современным искусством. Хочется, чтобы появились проекты, связанные с «Полутора комнатами» современных художников, которые нам кажутся своими в этой среде. Это как раз будет происходить в 34 квартире и на дружественных музею площадках. Мы думаем о колаборациях с Переделкино, с музеем «Гараж» в Москве.
Еще одна очень важная задача – оживление деревни Норинской как места. Это – не Переделкино, туда так много людей приехать не может, но зато те, кто уже оказался – это избранные… Саша Бродский уже нарисовал эскиз для остановки автобуса, который везет из Коноши в Норинскую. Нам бы хотелось, чтоб деревня снова зажила и задышала. Сейчас там только находится дом, в котором жил Бродский, это филиал местного музея, который мы тоже поддерживаем. Очень хочется, чтобы деревня, которая уже заброшена и где нет ничего кроме этого музея, опять стала местом жизни, хотим сделать там резиденции для поэтов, для которых это тоже место символическое.
Еще очень хочется работать с таким явлением, как Книга художника. Это особый жанр искусства, и мы планируем в этом году выставку самых известных Книг художника. Великий испанский художник Тапиес, сделал Книгу художника, немецкий художник Базелиц. И очень хорошие русские художники продолжали эту традицию. В частности, Эдуард Штейнберг, Владимир Наседкин, Михаил Карасик… Сейчас мы думаем, кто будет делать следующую такую книгу. Нам бы хотелось, чтоб к нам присоединились лучшие русские художники и мировые. Всему свое время и все обязательно будет. Мы не можем рассчитывать, что рамки, в которых мы находимся сегодня будут вечными. Поэтому нужно строить планы и нужно их осуществлять. Много планов, обо всем не буду сейчас рассказывать, чтоб раньше времени не выпустить птичку из клетки. Но главное, чтобы все это было высокого и художественного смысла.
А специально для вашего журнала мне бы хотелось сказать, что одна из наших важных задач – мультикультурные проекты. Нам очень важно внедрение серьезных режиссеров, которые работают с самым разным экспериментальным театром, которые могли бы войти в пространство музея с какими-то лабораторными экспериментами, и через текст Бродского, через какие-то сложные ассоциативные проекты могли стать частью музейного пространства. Мы мечтаем об этом. Далеко не каждый может войти в это поле, тут, как я говорю, действуют очень тонкие энергии.
В этом году у нас отроется еще одно пространство во дворе, это бывшее здание каретника, которое находится прямо под нашими «Полутора комнатами», где будет как раз место для таких мультикультурных событий, театральных и музыкальных.
«4 июня 1972»
До 25 ноября в «Полутора комнатах» можно было увидеть проект «4 июня 1972» – это была интерактивная инсталляция на стыке новых технологий и театра.
«Мы создали виртуальную среду на основании подлинных фотографий и мемориальных предметов, – рассказала руководитель этого проекта куратор музея Юлия Сенина. – Целый год музей совместно с художницей Женей Ржезниковой, студиями Medium, Immerse Lab и MDM-Maket и музеем Анны Ахматовой Фонтанном Доме работал над проектом «4 июня 1972». Мы создали «капсулу времени» – конструкцию дополненной реальности, позволяющую увидеть комнату семьи Бродских, обстановку и вещи в день, когда Иосиф Бродский уехал оттуда навсегда. Мы смоделировали пространство комнаты с помощью уникальной конструкции, представляющей собой куб, смонтированный из четырех экранов. Название проекта отсылает ко дню, когда Иосиф Бродский навсегда покинул полторы комнаты – коммунальную комнату на улице Пестеля в Ленинграде, в которой с родителями прожил 17 лет. В 2022 году исполнилось полстолетия с вынужденного отъезда поэта из СССР. Это событие стало одним из первых громких отъездов того времени, который ознаменовал третью волну русской эмиграции. В день отъезда в аэропорт вместе с Бродским отправился Михаил Мильчик. После проводов Михаил Исаевич вернулся к родителям Бродского в полторы комнаты и отснял практически каждый угол их жилища. Таким образом, сохранилось полное документальное свидетельство пространства Полутора комнат в один из самых драматичных моментов в жизни Иосифа Бродского и его родителей. Снимки Михаила Мильчика стали основой нашего проекта».
В основе концепции музея – непростое решение оставить пространство пустым, и даже отчасти руинированным, ведь как писал спустя годы сам Бродский в своем эссе об этом покинутом в 1972 году жилище – «как будто в полторы наши комнаты угодила бомба. Не нейтронная бомба, оставляющая невредимой хотя бы мебель, но бомба замедленного действия, разрывающая на клочки даже память». Однофамилец поэта архитектор и художник Александр Бродский таким и создал место – конгениальное его прежнему обитателю.
Только пол, потолок, стены и окна – те единственные осязаемые мемориальные объекты, которые помнят Поэта. Увидеть же, какая обстановка была в квартире, можно на больших фотографиях, лежащих стопкой тут же, на подоконнике. Каждую можно взять в руки и внимательно рассмотреть, как и что тут было. Где стоял стол, кровать, а где книжные шкафы, отгораживающие пространство от фотолаборатории отца.
«Сегодня попасть сюда можно не через жилое парадное, как два с половиной года назад, когда музей только открылся. Теперь вы входите в музей с улицы Короленко через книжный магазин «Конец прекрасной эпохи», где новые и букинистические издания легко соседствуют друг с другом. Основной принцип отбора литературы в магазине – это не только произведения самого Иосифа Бродского, но и его друзей-современников, а также книги его любимых авторов. Одним словом – это «мир Бродского языком книг», как охарактеризовала это бывший главный куратор музея Анна Наринская. А за столиками кафе-бара можно выпить не только чай или кофе, но и крепкие напитки, которые любил поэт», – отмечает
Анна Маленкова.
Поднявшись по лестнице, вы попадаете в окружающее «Полторы комнаты» музейное пространство, где воссоздана обстановка в стиле «мондриановских» 1970-х. На книжных полках точно такие же книги, какие были у Бродского в России и в его американском доме. До или после экскурсии (на которую заранее надо купить билет на сайте музея) здесь можно сесть в удобное кресло и погрузиться в чтение любой, взятой с полки, книги. И провести не один час за чтением, за чашкой чая или просто глядя в окно на Спасо-Преображенский собор. Уходить из этого легкого и открытого вам пространства совсем не хочется, а покинув его хочется вернуться снова. Дышать воздухом, пронизанным поэтическими и историческими ассоциациями, проводить параллели, сожалеть об ушедшем и смотреть в будущее. Пространство здесь словно расширяется, уходя в бесконечность, и это можно здесь ощутить почти физически.
Поднявшись по лестнице, вы попадаете в окружающее «Полторы комнаты» музейное пространство, где воссоздана обстановка в стиле «мондриановских» 1970-х. На книжных полках точно такие же книги, какие были у Бродского в России и в его американском доме. До или после экскурсии (на которую заранее надо купить билет на сайте музея) здесь можно сесть в удобное кресло и погрузиться в чтение любой, взятой с полки, книги. И провести не один час за чтением, за чашкой чая или просто глядя в окно на Спасо-Преображенский собор. Уходить из этого легкого и открытого вам пространства совсем не хочется, а покинув его хочется вернуться снова. Дышать воздухом, пронизанным поэтическими и историческими ассоциациями, проводить параллели, сожалеть об ушедшем и смотреть в будущее. Пространство здесь словно расширяется, уходя в бесконечность, и это можно здесь ощутить почти физически.– Это место, куда можно возвращаться, – говорит Марина Лошак. – И очень важно то, что помимо самой квартиры тут такая чудесная зона входа, где есть кафе и библиотека. Потому что это в целом всё – дом поэта, и это та «внутренняя» среда, в которой сегодня особенно нуждаются люди.В музее очень маленький коллектив, и нет ни одного случайного человека. Все сотрудники – это в основном молодые люди из Европейского университета, что безусловно накладывает печать серьезного интеллектуального и глубокого ощущения мира.
Просто стен или прекрасного дизайна, условно говоря, недостаточно для того, чтобы создать такую атмосферу, которая сложилась. Да и слово дизайн – не очень подходит к описанию всего того, что сделал там Саша Бродский вместе с Максимом Левченко и с начавшей этот проект Аней Наринской. Это создание особой среды, и это просто невозможно сделать, если это не наполнено какими-то особыми чувствами создателей.
На самом деле, я таких мест больше не знаю, и когда я впервые там оказалась, это была просто любовь с первого взгляда. Несмотря на то, что обычно музей-квартира – это самое сложное музейное пространство, потому что часто посещение таких мест – как приход на кладбище. А тут совершенно нет этого ощущения, наоборот – тут чувствуется живая жизнь! И когда ты сюда попадаешь в первый раз, ты это сразу ощущаешь, даже не анализируя. В этих случаях, вообще, мне кажется, надо избегать анализа. Тут все так устроено, что не хочется даже понимать, в чем рецепт, а хочется просто оказаться частью этой среды и прислушаться к своим чувствам, которые очень мощно откликаются на все это. Как у Катаева в книге «Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона»: «Пускай мною руководят отныне воображение и чувство». И это именно про это – про воображение и чувство. И все что в музее происходило и происходит – связано с тем, чтобы сохранить это ощущение.
Музею уже два с половиной года, но так случилось, что я его увидела впервые девять месяцев назад. Я была поражена, как здорово то, что удалось сделать. Потому что это большой риск – сделать музей, где сами стены, воздух и ощущение – это и есть экспонаты. Где не нужно другое. Тем не менее, мои коллеги уже довольно много выставок сделали тут. Честно говоря, любое проникновение в это пространство – очень непростое дело. Страшно что-то нарушить желанием что-то рассказать через какие-то предметы, поэтому проведение выставок в таком пространстве – это тонкая «вышивка». Выставки, которые коллегам удалось сделать, на мой взгляд – все были безупречны.
Хотя есть довольно большая категория людей, которым этот подход к построению музея кажется неправильным, быть может, не достаточно научным, но у каждого своя правда, и невозможно всех заставить понять и полюбить. Нужно делать свое дело и идти вслед за ним. Даже учредители музея и те люди, которые были ближайшими друзьями Бродского, и которые являются сердцем его существования, без которых не может здесь происходить ничего – они тоже прошли этот путь. Им тоже изначально казалось, что в музее обязательно должна быть какая-то типологическая мебель и какие-то предметы, которые отображают эпоху и именно это создаст то ощущение приближенности, а сейчас они осознали, что эта пустота, этот воздух – это оно и есть… Хотя сразу это принять – непросто.
Счастье, что это чудесное место существует и с ним связаны большие планы. Я с удовольствием примкнула к команде музея, мне показалось, что это еще одна прекрасная подаренная мне кем-то сверху «краска» в жизни.
Музей очень серьёзно занимается издательской деятельностью. Сейчас он издает замечательную книжку, которая рассказывает про дом Мурузи со всеми подробностями. Про его жильцов, про его архитектуру, про все, что с ним связано, в том числе всякие мистические истории.
Недавно наверху, над «Полутора комнатами» у музея появилось еще одно пространство – квартира 34, у которой двойная функция, тоже нестандартная, ведь в доме Мурузи у каждой квартиры своя неслучайная история. Квартира, о которой мы говорим, находится в историческом парадном Бродских на пятом этаже, в ней когда-то жила замечательная молодая семья Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского. Так что эта квартира тоже не случайная и в ней тоже бывало много замечательных людей. Сейчас эта квартира так и осталась квартирой. Поэтому мы начали с небольшого кураторского проекта, который я придумала в тот первый день, когда оказалась в «Полутора комнатах», который мы назвали «От руки» и который рассказывал о том, как соединяются читатель и поэт. Про абсолютно сакральный момент соединения. Вся наша страна исторически живет в пространстве, где текст настолько важен, что часто нельзя дожидаться того момента, когда он станет книгой, а нужно его заполучить непременно любыми способами. И поэтому существует именно у нас такое слово, как списки. Когда люди переписывают или перепечатывают тексты, которые не могут быть напечатаны в какой-то определенный исторический период. И мы решили, что мы соберем какую-то часть таких текстов, которые существуют вокруг Бродского, списки произведений тех людей, которые для него были очень важными. Мандельштам, Цветаева, которая, как мне кажется, для него самый главный человек с точки зрения поэтического влияния, Ахматова как человек, который был его проводником с точки зрения понимания жизни. А также мы собрали списки произведений самого Бродского и его друзей, переписанные от руки. Это было принципиальной основой этой выставки, эти тексты располагались всюду в пространстве квартиры 34, и на ковриках, которые висели на стенах, и внутри столов, в которые была «зашита» витринка. Кроме того, смысл был в том, чтобы человек, который приходит на выставку перед тем как выслушать, посмотреть и осмыслить увиденное должен был сам тоже переписать какой-нибудь текст. Там было очень много книг поэтических и прозаических и каждый садился и переписывал что-то. Я считаю, что это очень важный, можно сказать, даже мистический жест, соединяющий тебя с написавшим. Когда ты становишься своеобразным медиумом, а не случайным звеном в этой цепочке. Все посетители это делали с большим воодушевлением, и так собралось большое количество текстов, вся квартира постепенно заполнилась этими листами. Это вызывало у людей ощущение – сопричастности. В результате должна появится книжка, которая станет частью нашего архива. И можно сказать, что все люди, переписавшие на этой выставке произведения Бродского, станут частью его биографии.
Мы и дальше будем продолжать делать в этом пространстве выставки, кроме этого мы даем возможность людям в течении короткого времени, в районе 3-4 дней пожить в этой квартире, погрузиться в среду Бродского, в рамках этого увидеть фильмы, связанные с ним, почитать книги, посетить экскурсию по музею, экскурсию по городу, одним словом, ощутить себя соседом Бродского. А средства, которые мы от этого получаем, идут на издательскую деятельность, на приобретение экспонатов. Так что, мне кажется, у гостя, есть еще некая моральная составляющая этого проживания, а это тоже очень важно.У нас довольно много проектов, связанных с этой квартирой. Потому что далеко не все мы можем показать в самих «Полутора комнатах». Далеко не весь материал может быть туда внедрен. А проекты – большие.У нас там, например, должна быть выставка, связанная с историей старейшего нью-йоркского ресторана «Русский самовар». Бродский был там частым гостем, вместе с Михаилом Барышниковым. Они дружили с его владельцем Романом Капланом. Это было «средовое место», и его фантастический архив, я надеюсь, будет нам предоставлен его владельцами.
Много выставок запланированы и внутри «Полутора комнат». Одна из самых важных, которая откроется как раз в ноябре – это выставка, которая будет посвящена пребыванию Бродского в деревне Норинская, в месте его ссылки. Выставка готовится на документальном материале, и мне кажется, это будет очень эмоционально, художественно и содержательно. Построено все будет на интервью, которые взяла известный документалист Елена Якович вместе со своим коллегой в 1996 году. Когда не стало Бродского, она поехала в эту деревню и сумела записать там интервью с людьми, с которыми он жил рядом. Это потрясающий материал, который потом превратиться в фильм, а сейчас это абсолютно живые документальные голоса, которые можно слышать, одновременно увидеть другие материалы – его рисунки, его автографы, услышать записи его голоса. Это будет непосредственно в «Полутора комнатах» и по всему пространству музея.
Так что планы очень большие еще и потому, что наше понимание «Полутора комнат» расширяется. Хочется больше работать и с современным искусством. Хочется, чтобы появились проекты, связанные с «Полутора комнатами» современных художников, которые нам кажутся своими в этой среде. Это как раз будет происходить в 34 квартире и на дружественных музею площадках. Мы думаем о колаборациях с Переделкино, с музеем «Гараж» в Москве.
Еще одна очень важная задача – оживление деревни Норинской как места. Это – не Переделкино, туда так много людей приехать не может, но зато те, кто уже оказался – это избранные… Саша Бродский уже нарисовал эскиз для остановки автобуса, который везет из Коноши в Норинскую. Нам бы хотелось, чтоб деревня снова зажила и задышала. Сейчас там только находится дом, в котором жил Бродский, это филиал местного музея, который мы тоже поддерживаем. Очень хочется, чтобы деревня, которая уже заброшена и где нет ничего кроме этого музея, опять стала местом жизни, хотим сделать там резиденции для поэтов, для которых это тоже место символическое.
Еще очень хочется работать с таким явлением, как Книга художника. Это особый жанр искусства, и мы планируем в этом году выставку самых известных Книг художника. Великий испанский художник Тапиес, сделал Книгу художника, немецкий художник Базелиц. И очень хорошие русские художники продолжали эту традицию. В частности, Эдуард Штейнберг, Владимир Наседкин, Михаил Карасик… Сейчас мы думаем, кто будет делать следующую такую книгу. Нам бы хотелось, чтоб к нам присоединились лучшие русские художники и мировые. Всему свое время и все обязательно будет. Мы не можем рассчитывать, что рамки, в которых мы находимся сегодня будут вечными. Поэтому нужно строить планы и нужно их осуществлять. Много планов, обо всем не буду сейчас рассказывать, чтоб раньше времени не выпустить птичку из клетки. Но главное, чтобы все это было высокого и художественного смысла.
А специально для вашего журнала мне бы хотелось сказать, что одна из наших важных задач – мультикультурные проекты. Нам очень важно внедрение серьезных режиссеров, которые работают с самым разным экспериментальным театром, которые могли бы войти в пространство музея с какими-то лабораторными экспериментами, и через текст Бродского, через какие-то сложные ассоциативные проекты могли стать частью музейного пространства. Мы мечтаем об этом. Далеко не каждый может войти в это поле, тут, как я говорю, действуют очень тонкие энергии.
В этом году у нас отроется еще одно пространство во дворе, это бывшее здание каретника, которое находится прямо под нашими «Полутора комнатами», где будет как раз место для таких мультикультурных событий, театральных и музыкальных.
«4 июня 1972»
До 25 ноября в «Полутора комнатах» можно было увидеть проект «4 июня 1972» – это была интерактивная инсталляция на стыке новых технологий и театра.
«Мы создали виртуальную среду на основании подлинных фотографий и мемориальных предметов, – рассказала руководитель этого проекта куратор музея Юлия Сенина. – Целый год музей совместно с художницей Женей Ржезниковой, студиями Medium, Immerse Lab и MDM-Maket и музеем Анны Ахматовой Фонтанном Доме работал над проектом «4 июня 1972». Мы создали «капсулу времени» – конструкцию дополненной реальности, позволяющую увидеть комнату семьи Бродских, обстановку и вещи в день, когда Иосиф Бродский уехал оттуда навсегда. Мы смоделировали пространство комнаты с помощью уникальной конструкции, представляющей собой куб, смонтированный из четырех экранов. Название проекта отсылает ко дню, когда Иосиф Бродский навсегда покинул полторы комнаты – коммунальную комнату на улице Пестеля в Ленинграде, в которой с родителями прожил 17 лет. В 2022 году исполнилось полстолетия с вынужденного отъезда поэта из СССР. Это событие стало одним из первых громких отъездов того времени, который ознаменовал третью волну русской эмиграции. В день отъезда в аэропорт вместе с Бродским отправился Михаил Мильчик. После проводов Михаил Исаевич вернулся к родителям Бродского в полторы комнаты и отснял практически каждый угол их жилища. Таким образом, сохранилось полное документальное свидетельство пространства Полутора комнат в один из самых драматичных моментов в жизни Иосифа Бродского и его родителей. Снимки Михаила Мильчика стали основой нашего проекта».