В Доме Музыки прошла премьера музыкально-драматического спектакля «Вертинский», где роль великого шансонье исполнил Александр Домогаров. Эта постановка радикально отличается от прежних попыток воплотить на сцене жизнь Александра Вертинского. Согласно замыслу режиссера Нины Чусовой, главной задачей было показать настоящий смысл его стихов и диалог артиста с самим собой.
Безусловно, Александр Вертинский – исключительная фигура. Знакомый со всеми яркими людьми XX века – от Казимира Малевича до принца Уэльского – он не изменял себе, пронеся тоску по родине все 25 лет путешествия по Европе и Америке. Называя свою эмиграцию не иначе как бродяжничеством, он собирал полные залы и стоячие овации. После возвращения в СССР его осудили многие из тех, кто вместе с ним бежал от революции. Но все так или иначе едины в одном: свойственный Вертинскому ироничный взгляд на жизнь был необходим людям всегда. Поэтому неудивительно, что к 135-летию актера и поэта у продюсера Алексея Козина появилась идея записать альбом песен Александра Вертинского. Теперь это переросло в спектакль.
«Мадам, уже падают листья», танго «Магнолия» и «Темнеет дорога» – одни из самых известных стихов Вертинского – переложенны джазовым аранжировщиком Евгением Борцом на новый лад осознанно. Цель этого музыкального спектакля – не попытка скопировать исполнение великого шансонье. Сделать это идентично таланту Вертинского невозможно, да и не нужно. Копия всегда хуже оригинала, хоть и является одной из форм восхищения. Поэтому Александр Домогаров не пытается изобразить Александра Вертинского. Вместо этого он читает его письма и поет песни, работая в дуэте с мимом Андреем Кислициным. Так собирается калейдоскоп из ярких отрывков жизни Вертинского: первые выступления «в тишину», 35 тысяч перевязок во время работы санитаром на Первой мировой войне, рождения образа Пьеро и общение с Шаляпиным.
Музыкальный спектакль «Вертинский» собрал удивительную команду. Работа мима Андрея Кислицина заслуживает отдельного внимания. Он одновременно и Пьеро, и принц Уэльский, случайно зашедший в парижское кабаре, где пел Вертинский. Кислицин потрясающе пластичен. До такой степени, что на премьере спектакля ему аплодировали точно не меньше, чем Александру Домогарову. Пьеро в его исполнении бесконечно раним и трогателен. Для того, чтобы этот образ работал, Вертинский писал отдельные стихи. Кислицин для достижения такого же результата обходится без слов. Но очевидно, что помогает ему живая музыка квартета Евгения Борца. Они играют джазовые аранжировки песен Вертинского. В этой постановке место нашлось как известным песням Вертинского, например, «Доченьки», так и «Без женщин».
Сценография спектакля не пестрит разнообразием, но в этом нет необходимости. Все сделано со вкусом и вниманием к деталям: гримерка Александра Вертинского находится в правом углу сцены и столик со стулом – в левом. В центре же читает и поет Александр Домогаров, и взгляд от него можно оторвать только для того, чтобы посмотреть на работу его партнера по сцене. Но так этот дуэт синонимичен, что отдельно от друг друга в этом спектакле их воспринимать не получится.
Конечно, главный герой все равно Вертинский. Домогаров буквально сливается со своим героем. Это даже не перевоплощение, скорее, именно слияние двух личностей – да, живущих в разное время, но чувствующих как будто одно и тоже.
Безусловно, Александр Вертинский – исключительная фигура. Знакомый со всеми яркими людьми XX века – от Казимира Малевича до принца Уэльского – он не изменял себе, пронеся тоску по родине все 25 лет путешествия по Европе и Америке. Называя свою эмиграцию не иначе как бродяжничеством, он собирал полные залы и стоячие овации. После возвращения в СССР его осудили многие из тех, кто вместе с ним бежал от революции. Но все так или иначе едины в одном: свойственный Вертинскому ироничный взгляд на жизнь был необходим людям всегда. Поэтому неудивительно, что к 135-летию актера и поэта у продюсера Алексея Козина появилась идея записать альбом песен Александра Вертинского. Теперь это переросло в спектакль.
«Мадам, уже падают листья», танго «Магнолия» и «Темнеет дорога» – одни из самых известных стихов Вертинского – переложенны джазовым аранжировщиком Евгением Борцом на новый лад осознанно. Цель этого музыкального спектакля – не попытка скопировать исполнение великого шансонье. Сделать это идентично таланту Вертинского невозможно, да и не нужно. Копия всегда хуже оригинала, хоть и является одной из форм восхищения. Поэтому Александр Домогаров не пытается изобразить Александра Вертинского. Вместо этого он читает его письма и поет песни, работая в дуэте с мимом Андреем Кислициным. Так собирается калейдоскоп из ярких отрывков жизни Вертинского: первые выступления «в тишину», 35 тысяч перевязок во время работы санитаром на Первой мировой войне, рождения образа Пьеро и общение с Шаляпиным.
Музыкальный спектакль «Вертинский» собрал удивительную команду. Работа мима Андрея Кислицина заслуживает отдельного внимания. Он одновременно и Пьеро, и принц Уэльский, случайно зашедший в парижское кабаре, где пел Вертинский. Кислицин потрясающе пластичен. До такой степени, что на премьере спектакля ему аплодировали точно не меньше, чем Александру Домогарову. Пьеро в его исполнении бесконечно раним и трогателен. Для того, чтобы этот образ работал, Вертинский писал отдельные стихи. Кислицин для достижения такого же результата обходится без слов. Но очевидно, что помогает ему живая музыка квартета Евгения Борца. Они играют джазовые аранжировки песен Вертинского. В этой постановке место нашлось как известным песням Вертинского, например, «Доченьки», так и «Без женщин».
Сценография спектакля не пестрит разнообразием, но в этом нет необходимости. Все сделано со вкусом и вниманием к деталям: гримерка Александра Вертинского находится в правом углу сцены и столик со стулом – в левом. В центре же читает и поет Александр Домогаров, и взгляд от него можно оторвать только для того, чтобы посмотреть на работу его партнера по сцене. Но так этот дуэт синонимичен, что отдельно от друг друга в этом спектакле их воспринимать не получится.
Конечно, главный герой все равно Вертинский. Домогаров буквально сливается со своим героем. Это даже не перевоплощение, скорее, именно слияние двух личностей – да, живущих в разное время, но чувствующих как будто одно и тоже.