В театре «У Никитских ворот» появился спектакль-посвящение балерине Майе Плисецкой, чье 100-летие со дня рождения страна отметит в следующем году.
Игорь Скрипко превращает свой режиссерский дебют в легкую и живую фантазию о балетном мире – фантазию, которой по умолчанию предназначен счастливый финал. Имя Плисецкой на афише указано совсем не случайно: источник вдохновения и для главной героини, и для всей постановочной команды – характер несгибаемой Майи Михайловны.
Жанр спектакля обозначен как «страсти по балету». Страсть здесь – ведущая эмоция. Балет – художественное средство и способ ее выражения. Ну а пространство напоминает балетный класс. Артисты «Золотого балета», кажется, способны обнаружить и обыграть станки везде – дома, в клубе, за кулисами и даже на сцене.
В основе спектакля «Я – Майя!» – оригинальная пьеса Марка Розовского «Цветы и веники». Её главная героиня, Рита – прима ансамбля «Золотой балет» – получает за свои успехи «награду» – гвоздь, который кладут в пуанты прямо перед началом второго акта. Теперь балерине предстоит долгий период восстановления, а «Золотому балету» – поиски новой солистки. И пока по-столичному амбициозный хореограф Павлик (Никита Сюсюкин, в другом составе – сам режиссер Игорь Скрипко) вместе с педагогом по танцам Эльзой Антоновной (Наталья Корецкая или ассистент режиссера Яна Прыжанкова) решают, можно ли заменить приму, Рита проверяет на прочность свои упорство, волю и способность к высоким чувствам.
Спектакль играют в два состава, и две «примы» (Ксения Некрасова и Кристина Айвозовская) за счет грима очень удачно подчеркивают портретное сходство с Плисецкой. Его помогают усилить голограммы – Майя Михайловна с экрана напутствует героев в поворотные моменты. Соседство мемуаров с балетными интригами может показаться натянутым, но здесь Плисецкая – не просто важный внесценический персонаж, а моральный стержень.
В целом Рита сложена и скроена, как femme fatale, но все-таки во всей ее характерности просматривается одиночество, той разновидности чувство, от которого не умирают – оно же все-таки не тотальное. У Риты даже есть подруга – Света (искрометная Екатерина Васильева). Она защищает Ритин талант, отстаивая от похабных шуток и «покушений» со стороны коллег, отвечает за юмор и связь главной героини с «землей» – простым, не балетным миром. Но приме «Золотого Балета» предписано выйти за пределы обыденного, чтобы снова оказаться на сцене.
Майя Плисецкая, которой врачи говорили: «Надо менять профессию, девочка. Ты балериной не будешь. Колено выправить нельзя...», – в своих воспоминаниях описала процесс лечения лаконичной формулировкой: «Найти в себе силы к возрождению из пепла всегда ох как нелегко». Поиск сил становится ключевой темой спектакля. Этот процесс показывают фрагментарно: долгие часы репетиций и все вопросы по восстановлению – насколько серьезна травма, что говорят и думают врачи, возможно ли избавиться от её последствий за короткий срок – всё это остается за кулисами.
Кажется, будто бы Рите, чтобы вылечиться, нужно обрести внутреннюю опору. Её прямолинейность и иногда грубоватость будто произрастают из страха: а что, если никакого таланта нет? От ответа отдаляют отсутствие соратника, который превосходит по силе духа, последствия травмы и элегантная вражда внутри коллектива. Словом, все это образует внутри некоторую пустоту, способную обнулить даже «золотой» талант. Удивительно, но незримое присутствие Майи для героини становится единственным лекарством – своеобразным образцом трудолюбия и воли.
Кристина Айвазовская исследует чувства своей героини едва ли не с лупой: органично смотрятся и колкие выпады, и шутливые диалоги с коллегами, и сцены, в которых героиня оказывается наедине со своей травмой и болью. Одна из основных тем спектакля – все излечит любовь. Там, где любви к балету оказывается недостаточно, рождаются интриги.
Кажется, что сюжет о преодолении себя предполагает «картонных» и «схематичных» антагонистов. Но в театре «У Никитских ворот» их наделяют правдоподобной жизненной философией: Варя – девушка, которая вознамерилась заменить приму – верит в успех без усилий, а Павлик – в сиюминутность таланта. Вера у героев почти что общая: оба считают, что для победы над собой хватит всего лишь одаренности. Их совместный танец – одна из самых эмоционально-насыщенных сцен в спектакле. А финальный разговор Вари с Павликом («Рите я бы мог отказать, но Майе Михайловне – никогда!») ставит в этой истории совсем не сказочную точку.
И хотя сюжет сам по себе довольно прост, а по форме построения близок к ромкому, послевкусия «мыла» на языке не останется – слишком хороши и сама пьеса, и актерский ансамбль, и режиссерская работа. Здесь сталкиваются два противоположных мира – один наследует традиции балета как высокого искусства, а другой строится на условной «внутренней кухне» закулисья. Переключение между двумя режиссерскими интонациями происходит мгновенно и не позволяет постановке превратиться в банальное посвящение.
И все-таки, в памяти после спектакля совсем не о Майе Плисецкой в памяти остается ее волевое лицо, и слова, немного переиначивающие Гераклита: «Характер и есть судьба».
Игорь Скрипко превращает свой режиссерский дебют в легкую и живую фантазию о балетном мире – фантазию, которой по умолчанию предназначен счастливый финал. Имя Плисецкой на афише указано совсем не случайно: источник вдохновения и для главной героини, и для всей постановочной команды – характер несгибаемой Майи Михайловны.
Жанр спектакля обозначен как «страсти по балету». Страсть здесь – ведущая эмоция. Балет – художественное средство и способ ее выражения. Ну а пространство напоминает балетный класс. Артисты «Золотого балета», кажется, способны обнаружить и обыграть станки везде – дома, в клубе, за кулисами и даже на сцене.
В основе спектакля «Я – Майя!» – оригинальная пьеса Марка Розовского «Цветы и веники». Её главная героиня, Рита – прима ансамбля «Золотой балет» – получает за свои успехи «награду» – гвоздь, который кладут в пуанты прямо перед началом второго акта. Теперь балерине предстоит долгий период восстановления, а «Золотому балету» – поиски новой солистки. И пока по-столичному амбициозный хореограф Павлик (Никита Сюсюкин, в другом составе – сам режиссер Игорь Скрипко) вместе с педагогом по танцам Эльзой Антоновной (Наталья Корецкая или ассистент режиссера Яна Прыжанкова) решают, можно ли заменить приму, Рита проверяет на прочность свои упорство, волю и способность к высоким чувствам.
Спектакль играют в два состава, и две «примы» (Ксения Некрасова и Кристина Айвозовская) за счет грима очень удачно подчеркивают портретное сходство с Плисецкой. Его помогают усилить голограммы – Майя Михайловна с экрана напутствует героев в поворотные моменты. Соседство мемуаров с балетными интригами может показаться натянутым, но здесь Плисецкая – не просто важный внесценический персонаж, а моральный стержень.
В целом Рита сложена и скроена, как femme fatale, но все-таки во всей ее характерности просматривается одиночество, той разновидности чувство, от которого не умирают – оно же все-таки не тотальное. У Риты даже есть подруга – Света (искрометная Екатерина Васильева). Она защищает Ритин талант, отстаивая от похабных шуток и «покушений» со стороны коллег, отвечает за юмор и связь главной героини с «землей» – простым, не балетным миром. Но приме «Золотого Балета» предписано выйти за пределы обыденного, чтобы снова оказаться на сцене.
Майя Плисецкая, которой врачи говорили: «Надо менять профессию, девочка. Ты балериной не будешь. Колено выправить нельзя...», – в своих воспоминаниях описала процесс лечения лаконичной формулировкой: «Найти в себе силы к возрождению из пепла всегда ох как нелегко». Поиск сил становится ключевой темой спектакля. Этот процесс показывают фрагментарно: долгие часы репетиций и все вопросы по восстановлению – насколько серьезна травма, что говорят и думают врачи, возможно ли избавиться от её последствий за короткий срок – всё это остается за кулисами.
Кажется, будто бы Рите, чтобы вылечиться, нужно обрести внутреннюю опору. Её прямолинейность и иногда грубоватость будто произрастают из страха: а что, если никакого таланта нет? От ответа отдаляют отсутствие соратника, который превосходит по силе духа, последствия травмы и элегантная вражда внутри коллектива. Словом, все это образует внутри некоторую пустоту, способную обнулить даже «золотой» талант. Удивительно, но незримое присутствие Майи для героини становится единственным лекарством – своеобразным образцом трудолюбия и воли.
Кристина Айвазовская исследует чувства своей героини едва ли не с лупой: органично смотрятся и колкие выпады, и шутливые диалоги с коллегами, и сцены, в которых героиня оказывается наедине со своей травмой и болью. Одна из основных тем спектакля – все излечит любовь. Там, где любви к балету оказывается недостаточно, рождаются интриги.
Кажется, что сюжет о преодолении себя предполагает «картонных» и «схематичных» антагонистов. Но в театре «У Никитских ворот» их наделяют правдоподобной жизненной философией: Варя – девушка, которая вознамерилась заменить приму – верит в успех без усилий, а Павлик – в сиюминутность таланта. Вера у героев почти что общая: оба считают, что для победы над собой хватит всего лишь одаренности. Их совместный танец – одна из самых эмоционально-насыщенных сцен в спектакле. А финальный разговор Вари с Павликом («Рите я бы мог отказать, но Майе Михайловне – никогда!») ставит в этой истории совсем не сказочную точку.
И хотя сюжет сам по себе довольно прост, а по форме построения близок к ромкому, послевкусия «мыла» на языке не останется – слишком хороши и сама пьеса, и актерский ансамбль, и режиссерская работа. Здесь сталкиваются два противоположных мира – один наследует традиции балета как высокого искусства, а другой строится на условной «внутренней кухне» закулисья. Переключение между двумя режиссерскими интонациями происходит мгновенно и не позволяет постановке превратиться в банальное посвящение.
И все-таки, в памяти после спектакля совсем не о Майе Плисецкой в памяти остается ее волевое лицо, и слова, немного переиначивающие Гераклита: «Характер и есть судьба».