На сцену «Современника» вернулась постановка «Двое на качелях» с новым составом исполнителей. Роли Джерри и Гитель в обновленной версии спектакля Галины Волчек играют Юрий Чурсин и Татьяна Бабенкова. «Театрал» улучил момент между репетициями и накануне премьерных показов поговорил с артистами об удивительных совпадениях, связанных с этой работой, стремлении вывести на первый план темы самоопределения человека (где он, кто он и что делает в этом мире) и кардинальных отличиях зрителей 2015 и 2024 года.
– Татьяна, вы сотрудничаете с «Современником» с прошлого года, а вы, Юрий, пришли сюда впервые. Какие впечатления от столкновения с этим театром?
Татьяна: На самом деле мы пришли в один год. Меня в марте 2023-го ввели на роль Пат в «Трех товарищах», а Юра начал сотрудничать с «Современником» с конца прошлого года, когда мы стали работать над спектаклем «Двое на качелях». Для меня оказаться на легендарной сцене такого театра – большая честь. Когда ты осознаешь, какие артисты выходили на эти подмостки, какие роли они играли и в каких спектаклях, испытываешь благоговение и трепет перед тем, что ты делаешь.
«Современник» встретил меня очень дружелюбно. Прекрасно ввели в «Трех товарищей» и сейчас всячески помогают в работе. Перед нами с Юрой не ставят каких-то сложных вопросов, наоборот, директор театра и артисты поддерживают и оберегают. Поэтому мне очень комфортно репетировать. Я себя чувствую тут защищенной и отношусь ко всем с огромной благодарностью.
Юрий: Я восхищен жаждой деятельности, которая есть в этом театре. В цехах работают суперпрофессиональные люди, которые знают и любят свое дело, не боятся экспериментов и открыты ко всему новому. Они действительно хотят, чтобы все получилось, поэтому у нас такая мощная поддержка от театра.
Нам очень любопытно, что представляет собой публика театра «Современник», как здесь зритель воспринимает спектакли, что он слышит, к чему привык и готов ли увидеть то, чего не видел раньше. Надеюсь, у нас возникнет союз со зрителем, и мы вместе отправимся в долгое плавание.
– Насколько я понимаю, сохранились записи прежних версий спектакля, режиссерские заметки Галины Борисовны. А кто с вами репетирует?
Юрий: Задумка и основное движение спектакля – это директор «Современника» Юрий Кравец. Конечно, нам помогают все службы, которые работали на спектакле тогда, это большая совместная работа. Автор обновленной редакции постановки – я.
– За основу была взята версия спектакля 2015 года или к самой первой, созданной в 1962-ом, тоже обращаетесь? Возможно, они как-то соединились внутри новой редакции?
Юрий: У нас получилась компиляция всех редакций, которые были. Через костюмы и музыку есть отсылка к спектаклю 1962 года, через декорации – к 2015-му. Наша постановка посвящена Галине Борисовне, это общий поклон за ее работу. Сохранить живость спектакля и сделать его в стиле театра «Современник» – вот к чему мы стремимся.
– Юрий, Татьяна, я знаю, что вы по-своему выстраиваете роли, не стремитесь повторить работы ваших предшественников. Но ориентируетесь ли вы, в принципе, на то, как играли они?
Юрий: В каком-то смысле – да, мы находимся в диалоге с нашими предшественниками. Но специфика театра заключается в том, что даже когда артист вводится на роль – не говоря уже о том, чем занимаемся мы – он не может сделать кальку с работы своего коллеги. Характер, возможности, актерское дарование, темы – это очень индивидуально. Каждый раз, когда появляется другой артист, спектакль неизбежно обретает новую жизнь. Поэтому – да, в этой работе есть много нашего личного. Но даже если бы мы копировали какой-то из рисунков, это была бы неинтересная мертвая форма, а мы – за живой театр.
Татьяна: В театре есть люди, которые видели шесть пар артистов, игравших в спектакле «Двое на качелях» разных времен. И многие из них говорят, что это был не один, а шесть разных спектаклей.
Юрий: Да, они никогда не повторялись.
Татьяна: Поэтому ожидать, что наш спектакль будет похожим на какой-то из…
Юрий: Даже не похожим, а точно повторяющим. Это невозможно. И так никогда не происходило. Все редакции были индивидуальными, новыми спектаклями. Этому способствует и сама жизнь театра «Современник», и глубина пьесы, и те возможности, которые у нас есть на сцене.
– Как вас пригласили на роли Джерри и Гитель?
Юрий: Мне сделали предложение играть, сказав, что мое присутствие здесь невозможно без Татьяны. Только из-за того, что существует актриса, которая может сыграть эту роль, есть возможность пригласить меня поработать в «Современнике». Это было предложение, на мой взгляд, для Татьяны, а всех остальных в работе заняли, чтобы просто дать возможность проявить талант. (Улыбается)
Татьяна: Это совершенно не так, не верьте.
Юрий: Я свою историю рассказываю, как у меня это было.
Татьяна: Думаю, театр просто приметил актеров, которых хотел бы занять в этом спектакле.
Юрий: Да, видимо, художественное руководство театра увидело, что можно создать пару, и одновременно нам предложило: ребята, хотите попробовать в тандеме такую работу? Лично я с удовольствием согласился.
Татьяна: И я.
– На протяжении почти двух с половиной часов Джерри и Гитель раскачиваются на эмоциональных качелях, и все внимание зрителей направлено на актерскую игру, которая не прикрыта какой-то внешней формой в виде ярких декораций или технических штучек. Много ли сил такое существование на сцене отнимает у вас как у артистов?
Татьяна: Мы разбираем все очень последовательно, детально. И если актеры ведут такую подробную работу над ролью – кто что от кого хочет, у кого какое действие, кто на что влияет, – это не становится сложностью. Когда есть хороший разбор роли по законам настоящего разговорного психологического театра, тебе не нужно постоянно что-то из себя выдавливать на сцене. Такое случается только если ты чего-то не понимаешь. Когда четко знаешь, что вы делаете, не возникает желания посмотреть на часы, проверить не затянули ли вы сцену. Ты поглощен действием, ты постоянно движешься, партнер тебя постоянно движет, и вы в таком танце закручиваетесь, что все перестает быть сложным.
Юрий: Артисту сложно оживлять форму, когда она искусственная, и легко работать, когда форма говорит сама за себя. Но у нас в спектакле основной акцент сделан на взаимодействии. Поэтому Таня совершенно справедливо сравнивает это с парным танцем – без партнера ты ничего не сможешь сыграть, действие просто остановится, потому что вся динамика этой истории заключается в попытке персонажей изменить друг друга. Воздействие, изменение, возможность дать какое-то событие своему партнеру через свое действие, которое рождает другое действие – на такой структуре держится спектакль.
– Почему ваши герои в самом начале притянулись друг к другу и без оглядки рванули вперед, в совместную жизнь? Что их привлекло?
Юрий: Одиночество.
Татьяна: То же самое хотела сказать.
Юрий: В этой пьесе рассматривается один из главных экзистенциальных конфликтов – как человеку примириться с одиночеством, не заблудиться в нем и найти выход через обретение самого себя, а не путем существования за счет другого человека. Только в этом случае он может со всей глубиной понять партнера и строить с ним взаимоотношения не через потребность, а через избыток любви.
Начало пьесы – это страх одиночества, попытка его избежать, воспользовавшись для этого другим человеком, переложив на него свою ответственность. Так делает мой персонаж.
– Они настолько одиноки, что готовы строить отношения с первым, кто обращает на них внимание?
Юрий: Как только чувствуют, что можно будет закрыть дыру своего одиночества другим человеком.
Татьяна: Но при их встрече, конечно же, есть и симпатия.
Юрий: Да, надо понимать, что пьеса многослойная, и для нас как для артистов вызов в том, что у каждого из персонажей одновременно настолько много личных обстоятельств, что они глубоко погружены в себя, но при этом постоянно тянутся друг к другу из-за внутренней потребности не быть одинокими. Поэтому тут возникает и тема любви, и тема споров, и тема границ, и тема свободы. Очень динамичная пьеса, которая для нас оказывается проверкой актерского мастерства.
– Нужно сказать, что в пьесе есть и элементы комедийного. О постановке 2015 года пресса писала, что одни зрители в зале смеются, а другие плачут. Так ли это в вашем спектакле?
Юрий: Это заложено в структуре пьесы. Наши персонажи оказываются в открытой ситуации, а по жизни мы знаем, что иногда открытость бывает комична. И в узнаваемости того, как откровенно ведет себя человек, возникает юмор.
– Татьяна, вы сейчас связаны с Воронежским камерным театром? Нужно ли вам ездить туда на спектакли и не мешает ли это репетициям?
Татьяна: Нет, я долго ездила из Москвы в Воронеж, но в 2023 году завершила сотрудничество с Камерным театром. Об этом мы договорились по телефону с директором театра. И через пару минут позвонили из «Современника». Это был директор Юрий Анатольевич Кравец, который предложил поработать над постановкой «Двое на качелях».
– Как интересно...
Татьяна: Какая-то волшебная история случилась, я совершенно не ожидала.
Юрий: Вообще с этой работой связано большое количество препятствий, которые, казалось бы, должны были возникнуть, но не возникли. У всех оказалось свободное время – и от театров, и от других проектов. У меня съемки закончились ровно в срок, когда нужно было начинать репетировать.
Татьяна: Мы удивительным образом встретились с Павлом Каплевичем, и когда я подбежала к нему говорить о костюмах, рядом стояла потрясающая Виктория Севрюкова. Павел тут же предложил ей поработать с нами, и Виктория сказала: почему нет? Я долго не могла поверить, что это все правда, потому что знаю, какие восхитительные костюмы она делает.
Юрий: Все закрутилось само собой.
Татьяна: И Виктория, и Павел работают над этим спектаклем.
– На сцене появятся измененные декорации 2015 года, а костюмы будут абсолютно другими, верно?
Татьяна: Декорации будут немного реконструированы, а костюмы мы обновим, потому что прежние уже выглядят неактуально. 2015 и 2024 год – это будто два разных мира. За это время не только костюмы, но и люди поменялись. Человек начал многие вещи чувствовать тоньше, замечать больше деталей. Зритель, который видел этот спектакль в 2015 году, и зритель, который придет сейчас, – это два разных человека.
Юрий: Совершенно. И для нас важно было не потерять актуальность пьесы. Поэтому мы ведем диалог со зрителем на темы, которые значимы сейчас, но не стояли в приоритете прежде. Возможно, они поднимались еще в самых первых спектаклях, но их никто из нас не видел. Это темы внутреннего переживания человека: где он, кто он, что он делает в этом мире. Если в 2010-е годы мы задавались вопросом возможностей, то сегодня спираль перекрутилась и мы снова столкнулись с проблемой самоопределения. С новой силой зазвучали вопросы милосердия, духовности, любви человеческих душ, на первый план снова вышли высокие смыслы.
Татьяна: И к разговорному формату, когда на сцену выходят только два артиста, в последнее время не было пристального внимания. А в 2024 году это снова актуально – даже если бы мы просто говорили, сидя на двух стульях. Можно не городить огромные декорации, не сажать оркестр посередине сцены, не делать какие-то виртуозные штуки со светом. Достаточно только человека и того, что происходит у него внутри. Если эти чувства и переживания умело достать и правильно преподнести, то откроется самое важное – то, чем человек живет...
Юрий: ... о чем он думает и говорит.
– Татьяна, вы сотрудничаете с «Современником» с прошлого года, а вы, Юрий, пришли сюда впервые. Какие впечатления от столкновения с этим театром?
Татьяна: На самом деле мы пришли в один год. Меня в марте 2023-го ввели на роль Пат в «Трех товарищах», а Юра начал сотрудничать с «Современником» с конца прошлого года, когда мы стали работать над спектаклем «Двое на качелях». Для меня оказаться на легендарной сцене такого театра – большая честь. Когда ты осознаешь, какие артисты выходили на эти подмостки, какие роли они играли и в каких спектаклях, испытываешь благоговение и трепет перед тем, что ты делаешь.
«Современник» встретил меня очень дружелюбно. Прекрасно ввели в «Трех товарищей» и сейчас всячески помогают в работе. Перед нами с Юрой не ставят каких-то сложных вопросов, наоборот, директор театра и артисты поддерживают и оберегают. Поэтому мне очень комфортно репетировать. Я себя чувствую тут защищенной и отношусь ко всем с огромной благодарностью.
Юрий: Я восхищен жаждой деятельности, которая есть в этом театре. В цехах работают суперпрофессиональные люди, которые знают и любят свое дело, не боятся экспериментов и открыты ко всему новому. Они действительно хотят, чтобы все получилось, поэтому у нас такая мощная поддержка от театра.
Нам очень любопытно, что представляет собой публика театра «Современник», как здесь зритель воспринимает спектакли, что он слышит, к чему привык и готов ли увидеть то, чего не видел раньше. Надеюсь, у нас возникнет союз со зрителем, и мы вместе отправимся в долгое плавание.
– Насколько я понимаю, сохранились записи прежних версий спектакля, режиссерские заметки Галины Борисовны. А кто с вами репетирует?
Юрий: Задумка и основное движение спектакля – это директор «Современника» Юрий Кравец. Конечно, нам помогают все службы, которые работали на спектакле тогда, это большая совместная работа. Автор обновленной редакции постановки – я.
– За основу была взята версия спектакля 2015 года или к самой первой, созданной в 1962-ом, тоже обращаетесь? Возможно, они как-то соединились внутри новой редакции?
Юрий: У нас получилась компиляция всех редакций, которые были. Через костюмы и музыку есть отсылка к спектаклю 1962 года, через декорации – к 2015-му. Наша постановка посвящена Галине Борисовне, это общий поклон за ее работу. Сохранить живость спектакля и сделать его в стиле театра «Современник» – вот к чему мы стремимся.
– Юрий, Татьяна, я знаю, что вы по-своему выстраиваете роли, не стремитесь повторить работы ваших предшественников. Но ориентируетесь ли вы, в принципе, на то, как играли они?Юрий: В каком-то смысле – да, мы находимся в диалоге с нашими предшественниками. Но специфика театра заключается в том, что даже когда артист вводится на роль – не говоря уже о том, чем занимаемся мы – он не может сделать кальку с работы своего коллеги. Характер, возможности, актерское дарование, темы – это очень индивидуально. Каждый раз, когда появляется другой артист, спектакль неизбежно обретает новую жизнь. Поэтому – да, в этой работе есть много нашего личного. Но даже если бы мы копировали какой-то из рисунков, это была бы неинтересная мертвая форма, а мы – за живой театр.
Татьяна: В театре есть люди, которые видели шесть пар артистов, игравших в спектакле «Двое на качелях» разных времен. И многие из них говорят, что это был не один, а шесть разных спектаклей.
Юрий: Да, они никогда не повторялись.
Татьяна: Поэтому ожидать, что наш спектакль будет похожим на какой-то из…
Юрий: Даже не похожим, а точно повторяющим. Это невозможно. И так никогда не происходило. Все редакции были индивидуальными, новыми спектаклями. Этому способствует и сама жизнь театра «Современник», и глубина пьесы, и те возможности, которые у нас есть на сцене.
– Как вас пригласили на роли Джерри и Гитель?
Юрий: Мне сделали предложение играть, сказав, что мое присутствие здесь невозможно без Татьяны. Только из-за того, что существует актриса, которая может сыграть эту роль, есть возможность пригласить меня поработать в «Современнике». Это было предложение, на мой взгляд, для Татьяны, а всех остальных в работе заняли, чтобы просто дать возможность проявить талант. (Улыбается)
Татьяна: Это совершенно не так, не верьте.
Юрий: Я свою историю рассказываю, как у меня это было.
Татьяна: Думаю, театр просто приметил актеров, которых хотел бы занять в этом спектакле.
Юрий: Да, видимо, художественное руководство театра увидело, что можно создать пару, и одновременно нам предложило: ребята, хотите попробовать в тандеме такую работу? Лично я с удовольствием согласился.
Татьяна: И я.
– На протяжении почти двух с половиной часов Джерри и Гитель раскачиваются на эмоциональных качелях, и все внимание зрителей направлено на актерскую игру, которая не прикрыта какой-то внешней формой в виде ярких декораций или технических штучек. Много ли сил такое существование на сцене отнимает у вас как у артистов?Татьяна: Мы разбираем все очень последовательно, детально. И если актеры ведут такую подробную работу над ролью – кто что от кого хочет, у кого какое действие, кто на что влияет, – это не становится сложностью. Когда есть хороший разбор роли по законам настоящего разговорного психологического театра, тебе не нужно постоянно что-то из себя выдавливать на сцене. Такое случается только если ты чего-то не понимаешь. Когда четко знаешь, что вы делаете, не возникает желания посмотреть на часы, проверить не затянули ли вы сцену. Ты поглощен действием, ты постоянно движешься, партнер тебя постоянно движет, и вы в таком танце закручиваетесь, что все перестает быть сложным.
Юрий: Артисту сложно оживлять форму, когда она искусственная, и легко работать, когда форма говорит сама за себя. Но у нас в спектакле основной акцент сделан на взаимодействии. Поэтому Таня совершенно справедливо сравнивает это с парным танцем – без партнера ты ничего не сможешь сыграть, действие просто остановится, потому что вся динамика этой истории заключается в попытке персонажей изменить друг друга. Воздействие, изменение, возможность дать какое-то событие своему партнеру через свое действие, которое рождает другое действие – на такой структуре держится спектакль.
– Почему ваши герои в самом начале притянулись друг к другу и без оглядки рванули вперед, в совместную жизнь? Что их привлекло?
Юрий: Одиночество.
Татьяна: То же самое хотела сказать.
Юрий: В этой пьесе рассматривается один из главных экзистенциальных конфликтов – как человеку примириться с одиночеством, не заблудиться в нем и найти выход через обретение самого себя, а не путем существования за счет другого человека. Только в этом случае он может со всей глубиной понять партнера и строить с ним взаимоотношения не через потребность, а через избыток любви.
Начало пьесы – это страх одиночества, попытка его избежать, воспользовавшись для этого другим человеком, переложив на него свою ответственность. Так делает мой персонаж.
– Они настолько одиноки, что готовы строить отношения с первым, кто обращает на них внимание?Юрий: Как только чувствуют, что можно будет закрыть дыру своего одиночества другим человеком.
Татьяна: Но при их встрече, конечно же, есть и симпатия.
Юрий: Да, надо понимать, что пьеса многослойная, и для нас как для артистов вызов в том, что у каждого из персонажей одновременно настолько много личных обстоятельств, что они глубоко погружены в себя, но при этом постоянно тянутся друг к другу из-за внутренней потребности не быть одинокими. Поэтому тут возникает и тема любви, и тема споров, и тема границ, и тема свободы. Очень динамичная пьеса, которая для нас оказывается проверкой актерского мастерства.
– Нужно сказать, что в пьесе есть и элементы комедийного. О постановке 2015 года пресса писала, что одни зрители в зале смеются, а другие плачут. Так ли это в вашем спектакле?
Юрий: Это заложено в структуре пьесы. Наши персонажи оказываются в открытой ситуации, а по жизни мы знаем, что иногда открытость бывает комична. И в узнаваемости того, как откровенно ведет себя человек, возникает юмор.
– Татьяна, вы сейчас связаны с Воронежским камерным театром? Нужно ли вам ездить туда на спектакли и не мешает ли это репетициям?Татьяна: Нет, я долго ездила из Москвы в Воронеж, но в 2023 году завершила сотрудничество с Камерным театром. Об этом мы договорились по телефону с директором театра. И через пару минут позвонили из «Современника». Это был директор Юрий Анатольевич Кравец, который предложил поработать над постановкой «Двое на качелях».
– Как интересно...
Татьяна: Какая-то волшебная история случилась, я совершенно не ожидала.
Юрий: Вообще с этой работой связано большое количество препятствий, которые, казалось бы, должны были возникнуть, но не возникли. У всех оказалось свободное время – и от театров, и от других проектов. У меня съемки закончились ровно в срок, когда нужно было начинать репетировать.
Татьяна: Мы удивительным образом встретились с Павлом Каплевичем, и когда я подбежала к нему говорить о костюмах, рядом стояла потрясающая Виктория Севрюкова. Павел тут же предложил ей поработать с нами, и Виктория сказала: почему нет? Я долго не могла поверить, что это все правда, потому что знаю, какие восхитительные костюмы она делает.
Юрий: Все закрутилось само собой.
Татьяна: И Виктория, и Павел работают над этим спектаклем.
– На сцене появятся измененные декорации 2015 года, а костюмы будут абсолютно другими, верно?
Татьяна: Декорации будут немного реконструированы, а костюмы мы обновим, потому что прежние уже выглядят неактуально. 2015 и 2024 год – это будто два разных мира. За это время не только костюмы, но и люди поменялись. Человек начал многие вещи чувствовать тоньше, замечать больше деталей. Зритель, который видел этот спектакль в 2015 году, и зритель, который придет сейчас, – это два разных человека.
Юрий: Совершенно. И для нас важно было не потерять актуальность пьесы. Поэтому мы ведем диалог со зрителем на темы, которые значимы сейчас, но не стояли в приоритете прежде. Возможно, они поднимались еще в самых первых спектаклях, но их никто из нас не видел. Это темы внутреннего переживания человека: где он, кто он, что он делает в этом мире. Если в 2010-е годы мы задавались вопросом возможностей, то сегодня спираль перекрутилась и мы снова столкнулись с проблемой самоопределения. С новой силой зазвучали вопросы милосердия, духовности, любви человеческих душ, на первый план снова вышли высокие смыслы.
Татьяна: И к разговорному формату, когда на сцену выходят только два артиста, в последнее время не было пристального внимания. А в 2024 году это снова актуально – даже если бы мы просто говорили, сидя на двух стульях. Можно не городить огромные декорации, не сажать оркестр посередине сцены, не делать какие-то виртуозные штуки со светом. Достаточно только человека и того, что происходит у него внутри. Если эти чувства и переживания умело достать и правильно преподнести, то откроется самое важное – то, чем человек живет...
Юрий: ... о чем он думает и говорит.
