Впервые по инициативе Дирекции премии «Звезда Театрала» торжественная церемония вручения награды и онлайн-трансляция прошла с переводом на русский жестовый язык. Таким образом, мы стремимся создать равные возможности для всех зрителей, включая и людей с нарушением слуха, любящих театр и голосующих за своих кумиров. Помогали нам в переводе на русский жестовый язык представители московского Театра мимики и жеста. «Театрал» поговорил с директором театра Робертом Фоминым и узнал, какие особенности существуют в работе актеров и как жестами рассказать историю, а не просто перевести текст.
– В «лихие 90-е» Театр мимики и жеста был на грани исчезновения, как удалось сохранить?
– Как и для всей страны, в 1990-е годы для нашего театра наступили нелегкие времена, которые, кстати, продолжали аукаться и в начале 2000-х. Но театр преодолел все испытания, сохранился. Самое главное, сохранился костяк актерского коллектива, люди, посвятившие жизнь служению театру. Мы набрали талантливых молодых ребят – выпускников Российской государственной специализированной академии искусств (РГСАИ). Они дарят театру не только свои способности, но и современный взгляд, энергию, стремление быть в мейнстриме. Так что театр продолжает работать и творчески развиваться. И наша работа получает признание и на государственном уровне – Министерство культуры Российской Федерации оказывает нам регулярную поддержку, которая позволяет создавать новые спектакли.
– Жестовый язык – это другая, особая, форма русского языка. В чем заключается роль театра в его продвижении или, может быть, трансформации?
– Как и всякий язык, русский жестовый язык является живым развивающимся организмом. И Театр мимики и жеста играет заметную роль в его развитии, поскольку фактически каждый спектакль обогащает русский жестовый язык новыми словами-жестами. Опыт нашего театра показывает, что перевод практически любого литературного произведения требует изобретения новых жестовых слов. Таким образом наша работа способствует развитию русского жестового языка, объединяющего сегодня тысячи людей в России и за ее пределами – сегодня на постсоветском пространстве большинство людей с ограниченными возможностями здоровья по слуху пользуются именно русским жестовым языком.
– Как подбирается репертуар? Есть специальные требования к материалу?
– В принципе, наши актеры могут сыграть все что угодно. Но успех в этом деле во многом зависит от подготовки выбранного драматургического материала. Любой литературный материал, рассматриваемый в качестве основы для постановки, требует не просто перевода, а адаптации, позволяющей донести заложенные в нем идеи и смыслы средствами русского жестового языка. Поскольку, как мы уже говорили, в жестовом языке не для всех понятий существуют готовые жесты или сочетания мимики и жеста, их приходится создавать в рамках творческого процесса, учитывая необходимость не только четко донести мысль до зрителя, но и создать убедительный сценический характер. Так же, как художественный перевод иностранной литературы на русский язык, и, может быть, даже в большей степени перевод на жестовый язык ставит целью не буквальное транслирование заданного порядка слов, но передачу ритма, эмоций, заложенных идей, «расшифровку» смыслов. Благодаря переводу текст должен стать понятным тем, кому адресован.
– В свое время визитной карточкой театра стал спектакль «Маугли», премьера которого состоялась 30 декабря 1982 года. Каждый показ собирал полный зал, а постановка с успехом гастролировала по миру. Что сегодня театр предлагает зрителям?
– Сегодняшний репертуар театра весьма разнообразен. В нем присутствуют драматические спектакли, пластические постановки, традиционно много спектаклей для детей. Есть спектакли по произведениям классической драматургии, такие как «Хозяйка гостиницы» по комедии Гольдони и гоголевский «Ревизор», и постановки по произведениям современных авторов, такие как «Рвущаяся нить» или «История одного хау(о)са». Для детей тоже есть и спектакли по классике – «Ночь перед Рождеством», «Конек-Горбунок», и современные, например, очень популярный «Незнайка в Солнечном городе». Еще, конечно, есть концертные программы к праздникам и памятным датам. Одна из таких программ, «Песни, рожденные войной», изначально подготовленная ко Дню Победы, вошла в репертуар.
– Театр открыт для всех или только для «своих»?
– Конечно, наша главная задача – дать возможность приобщиться к искусству театра неслышащему зрителю, но мы открыты и для слышащего зрителя. Все спектакли, которые идут на жестовом языке, синхронно переводятся на русский язык, и делают это высокопрофессиональные актеры-дикторы. В результате все зрители чувствуют себя абсолютно комфортно. Мы искренне рады, что наши спектакли пользуются популярностью у слышащих зрителей, особенно у юных. На детские постановки приходят целыми классами. Мне рассказывали, как один маленький зритель после спектакля говорил маме, что, пока она не объяснила, он и не понимал, что герои не сцене не говорят – настолько органично работа актеров-дикторов сливалась с пластической выразительностью играющих актеров. Следует сказать и о том, что мы много лет сотрудничаем с управами близлежащих районов в деле культурной помощи уязвимым слоям населения, постоянно предоставляя льготные и бесплатные билеты для многодетных семей, инвалидов, пенсионеров. И они охотно приходят на наши спектакли.
– Какие особенности есть в работе актеров?
– Основными средствами выразительности актеров театра, как следует из его названия, являются мимика и жест, поэтому зритель постоянно должен видеть руки и лицо актера. Следовательно, реплики из глубины сцены могут применяться лишь очень ограниченно, костюмы не должны закрывать лицо, аксессуары – занимать руки и т.д. Есть свои особенности и в использовании в постановках музыки. Так, жестовая песня, часто используемая в спектаклях театра и любимая зрителем, тоже представляет собой весьма специфический жанр, поскольку песни представляют собой не дословный перевод текста, а его образное переложение, основанное на ритмически выверенных жестах.
– Вы сами не только играете на сцене, но еще и поете. Можно ли так
«перевести» песню, чтобы ее «услышали» – почувствовали мелодию?
– Жестовая песня – это мини-спектакль. Приведу один показательный пример. Наша актриса Света Вакуленко полностью глухая. Ее первой песней стала «Я вышла на Пикадилли». Она не знала, как это показать в такт музыке, а я изобрел свой счет – ритмический. Света выучила текст песни и параллельно выучила счет ритма. Мы разработали образ исполнения рук, и каждый день репетировали в этом направлении. Получилось удачно. Никто, глядя на Свету, исполняющую песню, не думал, что она глухая. Она точно попадала в ритм и показала прекрасную актерскую работу.
– Любой профессиональный актер может играть на сцене Театра мимики и жеста или существуют определенные ограничения или требования?
– Большинство наших актеров – выпускники РГСАИ по специальности «актер драматического театра и кино». Мы берем в труппу наиболее ярких выпускников, владеющих жестовым языком. Конечно, если ты с раннего детства учишься говорить руками, то и владеешь жестовым языком в совершенстве. Но следует подчеркнуть, что Театр мимики и жеста – это профессиональный театр, поэтому важным критерием отбора является профессиональная актерская подготовка потенциального участника труппы. И, разумеется, талант.
– Вы преподаете, проводите мастер-классы, тренинги, различные мероприятия – чему в первую очередь учите?
– Главная моя задача во всех этих мероприятиях – дать участникам верное понимание того, что такое жестовое искусство на сцене. Многие начинающие актеры и самодеятельные актеры теряются, когда выходят на сцену, и говорят со сцены руками так, что зритель просто не пони - мает, о чем, собственно, речь. Жест ведь должен нести ин - тонацию, должен выражать чувство. А некоторые просто используют дежурные жесты… Поэтому на своих занятиях я стараюсь объяснить красоту жеста, его многогранность.
– Хочется несколько вопросов задать о начале вашего творческого пути. Когда впервые стали работать на жестовом языке? Помните, что почувствовали?
– В первый раз с песней на жестовом языке я вышел на сцену в 1987 году, мне тогда было 19 лет. Это была песня Игоря Николаева «Незнакомка». Исполнение, конечно, было далеко не идеальное, но мне все равно было обидно – зрители даже не смотрели на меня, болтали о чем-то своем. Меня это очень задело, и после концерта я спрашивал у зрителей, почему они так отнеслись к моему выступлению. Оказалось, им просто было непонятно, о чем поется, получалось, что я просто продемонстрировал зрителям набор жестов, и это им было совершенно неинтересно. Тогда я стал разбираться, искать новые возможности и в конце концов разработал свою линию исполнения. В следующий раз, на празднике ко Дню Победы я исполнил песню «Последний бой». Исполнил как мини-спектакль. Зрители смотрели не отрываясь и приняли песню на ура. После этого я стал больше внимания уделять разработке своего подхода к жестовой песне. И все мои ученики идут по моим стопам и добиваются успеха.
– Почему решили сменить спорт на театральное искусство? Вы – один из тех идеалистов-романтиков, которые мечтают изменить мир?
– Я учился в школе-интернате для слабослышащих детей, там запрещали говорить на жестовом языке, нас заставляли говорить голосом и петь голосом в хоре. Мне это не нравилось, и я начал заниматься спортом. Занимался легкой атлетикой и баскетболом, причем довольно успешно. А когда поехал в Сибирь, как тогда говорилось, «за длинным рублем», оказалось, что там спорт не в моде. Но я не хотел болтаться без дела и постепенно втянулся в театральные занятия. Увлекся и решил стать актером. Правда, сначала поступал на режиссуру, потому что хотел делать свои постановки с глухими ребятами. Страха не было, было любопытство. Я мечтал и сейчас мечтаю, чтобы самая разная публика полюбила искусство на жестовом языке.
Проект реализован при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
– В «лихие 90-е» Театр мимики и жеста был на грани исчезновения, как удалось сохранить?
– Как и для всей страны, в 1990-е годы для нашего театра наступили нелегкие времена, которые, кстати, продолжали аукаться и в начале 2000-х. Но театр преодолел все испытания, сохранился. Самое главное, сохранился костяк актерского коллектива, люди, посвятившие жизнь служению театру. Мы набрали талантливых молодых ребят – выпускников Российской государственной специализированной академии искусств (РГСАИ). Они дарят театру не только свои способности, но и современный взгляд, энергию, стремление быть в мейнстриме. Так что театр продолжает работать и творчески развиваться. И наша работа получает признание и на государственном уровне – Министерство культуры Российской Федерации оказывает нам регулярную поддержку, которая позволяет создавать новые спектакли.
– Жестовый язык – это другая, особая, форма русского языка. В чем заключается роль театра в его продвижении или, может быть, трансформации?
– Как и всякий язык, русский жестовый язык является живым развивающимся организмом. И Театр мимики и жеста играет заметную роль в его развитии, поскольку фактически каждый спектакль обогащает русский жестовый язык новыми словами-жестами. Опыт нашего театра показывает, что перевод практически любого литературного произведения требует изобретения новых жестовых слов. Таким образом наша работа способствует развитию русского жестового языка, объединяющего сегодня тысячи людей в России и за ее пределами – сегодня на постсоветском пространстве большинство людей с ограниченными возможностями здоровья по слуху пользуются именно русским жестовым языком.
– Как подбирается репертуар? Есть специальные требования к материалу?
– В принципе, наши актеры могут сыграть все что угодно. Но успех в этом деле во многом зависит от подготовки выбранного драматургического материала. Любой литературный материал, рассматриваемый в качестве основы для постановки, требует не просто перевода, а адаптации, позволяющей донести заложенные в нем идеи и смыслы средствами русского жестового языка. Поскольку, как мы уже говорили, в жестовом языке не для всех понятий существуют готовые жесты или сочетания мимики и жеста, их приходится создавать в рамках творческого процесса, учитывая необходимость не только четко донести мысль до зрителя, но и создать убедительный сценический характер. Так же, как художественный перевод иностранной литературы на русский язык, и, может быть, даже в большей степени перевод на жестовый язык ставит целью не буквальное транслирование заданного порядка слов, но передачу ритма, эмоций, заложенных идей, «расшифровку» смыслов. Благодаря переводу текст должен стать понятным тем, кому адресован.
– В свое время визитной карточкой театра стал спектакль «Маугли», премьера которого состоялась 30 декабря 1982 года. Каждый показ собирал полный зал, а постановка с успехом гастролировала по миру. Что сегодня театр предлагает зрителям?
– Сегодняшний репертуар театра весьма разнообразен. В нем присутствуют драматические спектакли, пластические постановки, традиционно много спектаклей для детей. Есть спектакли по произведениям классической драматургии, такие как «Хозяйка гостиницы» по комедии Гольдони и гоголевский «Ревизор», и постановки по произведениям современных авторов, такие как «Рвущаяся нить» или «История одного хау(о)са». Для детей тоже есть и спектакли по классике – «Ночь перед Рождеством», «Конек-Горбунок», и современные, например, очень популярный «Незнайка в Солнечном городе». Еще, конечно, есть концертные программы к праздникам и памятным датам. Одна из таких программ, «Песни, рожденные войной», изначально подготовленная ко Дню Победы, вошла в репертуар.
– Театр открыт для всех или только для «своих»?
– Конечно, наша главная задача – дать возможность приобщиться к искусству театра неслышащему зрителю, но мы открыты и для слышащего зрителя. Все спектакли, которые идут на жестовом языке, синхронно переводятся на русский язык, и делают это высокопрофессиональные актеры-дикторы. В результате все зрители чувствуют себя абсолютно комфортно. Мы искренне рады, что наши спектакли пользуются популярностью у слышащих зрителей, особенно у юных. На детские постановки приходят целыми классами. Мне рассказывали, как один маленький зритель после спектакля говорил маме, что, пока она не объяснила, он и не понимал, что герои не сцене не говорят – настолько органично работа актеров-дикторов сливалась с пластической выразительностью играющих актеров. Следует сказать и о том, что мы много лет сотрудничаем с управами близлежащих районов в деле культурной помощи уязвимым слоям населения, постоянно предоставляя льготные и бесплатные билеты для многодетных семей, инвалидов, пенсионеров. И они охотно приходят на наши спектакли.
– Какие особенности есть в работе актеров?
– Основными средствами выразительности актеров театра, как следует из его названия, являются мимика и жест, поэтому зритель постоянно должен видеть руки и лицо актера. Следовательно, реплики из глубины сцены могут применяться лишь очень ограниченно, костюмы не должны закрывать лицо, аксессуары – занимать руки и т.д. Есть свои особенности и в использовании в постановках музыки. Так, жестовая песня, часто используемая в спектаклях театра и любимая зрителем, тоже представляет собой весьма специфический жанр, поскольку песни представляют собой не дословный перевод текста, а его образное переложение, основанное на ритмически выверенных жестах.
– Вы сами не только играете на сцене, но еще и поете. Можно ли так
«перевести» песню, чтобы ее «услышали» – почувствовали мелодию?
– Жестовая песня – это мини-спектакль. Приведу один показательный пример. Наша актриса Света Вакуленко полностью глухая. Ее первой песней стала «Я вышла на Пикадилли». Она не знала, как это показать в такт музыке, а я изобрел свой счет – ритмический. Света выучила текст песни и параллельно выучила счет ритма. Мы разработали образ исполнения рук, и каждый день репетировали в этом направлении. Получилось удачно. Никто, глядя на Свету, исполняющую песню, не думал, что она глухая. Она точно попадала в ритм и показала прекрасную актерскую работу.
– Любой профессиональный актер может играть на сцене Театра мимики и жеста или существуют определенные ограничения или требования?
– Большинство наших актеров – выпускники РГСАИ по специальности «актер драматического театра и кино». Мы берем в труппу наиболее ярких выпускников, владеющих жестовым языком. Конечно, если ты с раннего детства учишься говорить руками, то и владеешь жестовым языком в совершенстве. Но следует подчеркнуть, что Театр мимики и жеста – это профессиональный театр, поэтому важным критерием отбора является профессиональная актерская подготовка потенциального участника труппы. И, разумеется, талант.
– Вы преподаете, проводите мастер-классы, тренинги, различные мероприятия – чему в первую очередь учите?
– Главная моя задача во всех этих мероприятиях – дать участникам верное понимание того, что такое жестовое искусство на сцене. Многие начинающие актеры и самодеятельные актеры теряются, когда выходят на сцену, и говорят со сцены руками так, что зритель просто не пони - мает, о чем, собственно, речь. Жест ведь должен нести ин - тонацию, должен выражать чувство. А некоторые просто используют дежурные жесты… Поэтому на своих занятиях я стараюсь объяснить красоту жеста, его многогранность.
– Хочется несколько вопросов задать о начале вашего творческого пути. Когда впервые стали работать на жестовом языке? Помните, что почувствовали?
– В первый раз с песней на жестовом языке я вышел на сцену в 1987 году, мне тогда было 19 лет. Это была песня Игоря Николаева «Незнакомка». Исполнение, конечно, было далеко не идеальное, но мне все равно было обидно – зрители даже не смотрели на меня, болтали о чем-то своем. Меня это очень задело, и после концерта я спрашивал у зрителей, почему они так отнеслись к моему выступлению. Оказалось, им просто было непонятно, о чем поется, получалось, что я просто продемонстрировал зрителям набор жестов, и это им было совершенно неинтересно. Тогда я стал разбираться, искать новые возможности и в конце концов разработал свою линию исполнения. В следующий раз, на празднике ко Дню Победы я исполнил песню «Последний бой». Исполнил как мини-спектакль. Зрители смотрели не отрываясь и приняли песню на ура. После этого я стал больше внимания уделять разработке своего подхода к жестовой песне. И все мои ученики идут по моим стопам и добиваются успеха.
– Почему решили сменить спорт на театральное искусство? Вы – один из тех идеалистов-романтиков, которые мечтают изменить мир?
– Я учился в школе-интернате для слабослышащих детей, там запрещали говорить на жестовом языке, нас заставляли говорить голосом и петь голосом в хоре. Мне это не нравилось, и я начал заниматься спортом. Занимался легкой атлетикой и баскетболом, причем довольно успешно. А когда поехал в Сибирь, как тогда говорилось, «за длинным рублем», оказалось, что там спорт не в моде. Но я не хотел болтаться без дела и постепенно втянулся в театральные занятия. Увлекся и решил стать актером. Правда, сначала поступал на режиссуру, потому что хотел делать свои постановки с глухими ребятами. Страха не было, было любопытство. Я мечтал и сейчас мечтаю, чтобы самая разная публика полюбила искусство на жестовом языке.
Проект реализован при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
