Несмотря на финансовые трудности и нервотрепку с отсутствующим директором, Гоголь-центр выпустил один из самых масштабных своих спектаклей, который готовили больше года и даже ездили в экспедицию по следам героев Некрасова. Руку помощи театру протянул фестиваль «Черешневый лес», премьера прошла под его эгидой и вызвала долгие стоячие овации зала.
«В каком году – рассчитывай, в какой земле – угадывай», – начинает за рассказчика Илья Ромашко. И не нужно отличаться особой смекалкой, чтобы догадаться – действие происходит не в далекой царской России, а здесь и сейчас. Хотя за прошедшие полтора века у нас мало что изменилось: мужики все также бедны, падки до водки и скоры на мордобой, а чиновники и попы по-прежнему с козырями.Встреча героев на столбовой дороженьке в спектакле превращается в ток-шоу, где зашуганные пролетарии из Горелова, Неелова, Неурожайки тож предлагают ведущему свои варианты ответов на заглавный вопрос поэмы. Кто жмется и робеет, кто развязен напоказ и упрямо стоит на своем, а герой Филиппа Авдеева – заправский хипстер в кедах и очках – вскакивает на стул с самодельным плакатиком, словно на одиночном пикете.
Ответы у мужиков все те же, некрасовские. И они совсем не входят в диссонанс с подчеркнуто современным и лаконичным оформлением Кирилла Серебренникова. Нынешние символы России: забор с колючей проволокой и огромная газовая (или нефтяная) труба через всю сцену, возле которой ютятся, обустраивая свое нехитрое жилище, герои поэмы. Всё тут до боли знакомо: цветастые пыльные ковры, швейные машинки, старенькие телевизоры, байковые халаты женщин, пытающихся удержать дома своих мужей-правдоискателей... Но куда там. Если русский мужик заведется, его не остановить. И вот уже разношерстная компания, раздобыв скатерть-самобранку, превращается в вооруженный отряд ополченцев.
Впрочем, Серебренников не настаивает именно на таком развитии событий. К каждой сцене режиссер подбирает разные ключи. Эпизод про «холопа примерного – Якова верного», который, не выдержав издевательств, повесился на глазах у барина, решен как дуэль двух крупных планов. Камера снимает и дает на экраны лица слуги и хозяина, и в выразительном молчании Евгения Харитонова читается вся народная скорбь и вековая хроника унижений.Одна из главных тем постановки – добровольное рабство. В главе «Последыш» крестьяне снова притворяются крепостными, чтобы потешить старого барина, не принимающего новых порядков – наследники за этот обман обещали мужикам хороший куш. В спектакле для маскарада героям приходится напялить на себя совковые мохеровые свитера, треники с вытянутыми коленками, а юному хипстеру достается школьная форма с пионерским галстуком. Надо видеть его сложные отношения с этим наследием прошлого: гадко, противно, а рука все же тянется и замирает в пионерском салюте.
Тут зрители, конечно, узнают своих современников, тех кто с радостью, по доброй воле или вынужденно, закусив губу, возвращается к советской идеологии и риторике.Но при всей явной публицистичности новый спектакль Серебренникова – это эстетское шоу, свободный монтаж разножанровых сцен, где находится место и для балаганных реприз, и для дефиле феерических костюмов а-ля-рюс, и для вставных музыкальных номеров Риты Крон, шикарно исполняющей советские шлягеры о матушке России. А еще тут есть целый танцевальный акт на музыку Ильи Демуцкого (того самого, что сочинил для Большого балет «Герой нашего времени») в постановке Антона Адасинского. Называется он «Пьяная ночь», как и одна из глав поэмы. Но в конвульсиях падающих, пытающихся подняться и вновь сбиваемых невидимыми ударами тел, ощущаются не столько последствия хмеля, сколько отчаянные попытки встать на ноги, которые рифмуются со строчками Егора Летова: «Вижу, поднимается с колен моя Родина». Подняться не удается никому...
В третьем акте на сцене царит Евгения Добровольская, приглашенной из МХТ имени Чехова совершенно оправданно. Пожалуй, никто кроме этой нутряной актрисы не смог бы прочесть длиннющий и надрывный монолог о тяжкой женской доле с такой силой и виртуозностью. Перед её игрой отошли на второй план и камеры с мониторами, и аккомпанирующий вокал Марии Поезжаевой, а зал оцепенел, как завороженный. И этот безжалостный монолог вывел в конечном счете историю на уровень настоящей народной трагедии.Финальный торжественный гимн поэмы «Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и могучая, / Ты и бессильная, / Матушка Русь!» режиссер выводит титрами на экран. Видимо, не смог он сегодня сценически оправдать высокие слова про свободное сердце, спокойную совесть и рать неисчислимую тоже. Оставил на совести Некрасова. А вместо этого заставил актеров надеть на себя кучу маек с патриотической символикой и дурацкими шутками про вежливых людей. Нынче «правда народная» превратилась в шаблонные лозунги, набор готовых ярлыков, трафаретные представления о мире.
У Серебренникова и его актеров получилась трезвая и горькая постановка о России, полная здоровой злости, осознанного стоицизма и актерского драйва. А на вопрос «кому же тут жить хорошо?» можно ответить с уверенностью – зрителям Гоголь-центра. Пока в Москве выходят такие яркие и осмысленные премьеры, здесь есть чем дышать.
