Рязанский областной театр драмы – один из старейших театров России. Он основан в 1787 году и до середины XIX был одним из немногих стационарных театров российской провинции. Получив название «Оперный дом», он со временем стал Рязанским городским театром, а в 1937 году обрёл статус областного. Меняя названия, этот театр неизменен в одном – он был и остается центром притяжения влюбленных в драматическое искусство и играет важную роль в жизни города. О том, чем сегодня живет Рязанский областной театр драмы рассказал его директор – Семён Гречко, человек, который с детства впитал атмосферу закулисья.
– Это довольно смешная история, – рассказывает Семён Борисович, – мой отец был кукольником, сначала артистом, а затем и режиссером в Рязанском театре кукол. Когда они с мамой поженились, им выделили комнату, в которой гримировались артисты. Из роддома меня привезли в эту гримёрку, и весь первый год жизни я провёл в ней. Но потом моим родителям дали комнату в общежитии, и мы уехали из театра.
– То есть, вариантов повлиять на судьбу не было? Вся жизнь – театр…
– Нет, нет. У меня были совсем другие планы на жизнь. И более того, мой отец был категорически против, чтобы я каким-либо образом связывал свою жизнь с театром. Я хотел быть военным летчиком и всю свою юность готовился к этому, но не прошел в летное училище по росту – слишком высокий. В результате получил инженерное образование. Правда, признаюсь, будучи школьником, в шестнадцать лет, уже подрабатывал в театре. Сначала работал монтировщиком, потом осветителем. Но, работая в театре, никогда не мечтал выйти на сцену. У меня не было никаких амбиций насчет своего артистического будущего. Все мечты были связаны с небом. Единственное, когда пришел в театр, в цеху работал очень пожилой монтировщик, и он мне сказал такую фразу: «Тот, кто один раз в жизни вдохнет запах театральных кулис, тот навсегда останется в театре». К тому же, так получилось, что меня сразу взяли на гастроли. И я вместе с театром побывал в Харькове, Таганроге. Такая активная была жизнь, очень много работы и вместе с тем очень интересно. И, конечно, это атмосфера театра, артисты… Мне всё это казалось таким возвышенным и недосягаемым.
– Настолько недосягаемым, что вы даже не попытались поступить в театральный вуз?
– После школы я поступил в радиотехническую академию, окончив которую не мог найти работу не то, что по специальности, а вообще никакую. Время такое было. Однажды случайно встретил друга своего отца – Владимира Алексеевича Солопова, тогда он был художественным руководителем Рязанского драмтеатра. Он поинтересовался чем я занимаюсь, а, когда узнал, что, к сожалению, ничем, предложил поработать в театре буфетчиком. Я стал возражать, потому что никогда не стоял за стойкой, не торговал. Но он убедил меня – ничего, ничего, справишься. И вот я снова попал в театр, но теперь в качестве буфетчика. Из буфета перешел в завгары, из завгаров в замдиректора по хозяйственной части. Потом, когда художественным руководителем стала Жанна Владимировна Виноградова, мне предложили должность директора-распорядителя. Честно вам скажу, не очень я обрадовался этому предложению. Сутки думал, сомневался, но все-таки согласился. А в 2009 году меня назначили директором театра. И то, что мне довелось поработать в цехах и в хозяйственной части, мне очень помогло. Став директором, я уже знал изнутри практически всю работу театра, и сотрудники тоже меня хорошо знали. У нас сложился очень дружный коллектив, все относятся друг к другу с уважением, никаких интриг нет.
– Что нового вы привнесли в работу театра, как директор?
– Мне всегда было очень интересно развиваться. Не будем сильно бахвалиться, но, когда я пришел, первое, что сделал – мы поехали на гастроли. До этого театр лет десять не гастролировал, а это плохо, потому что тормозит развитие. Так, например, в Калужском театре мы увидели, насколько эффективно работает Малая сцена и, вернувшись с гастролей, решили открыть такую же у себя, и создали её своими силами. На ней очень хорошо пошли спектакли, власть нас заметила, и губернатор выделил театру деньги на развитие. Мы преобразили Малую сцену, и она пользуется неизменным успехом у наших зрителей.
Театр много гастролирует. Как минимум в год посещаем четыре региона. В этом году пока намечено три региона России – это Ростовская область, Чебоксары и Магнитогорск, а из зарубежных поездок – Минск. Мы очень любим такие поездки и за последний десяток лет убыточных гастролей у нас не было. Для гастролей тщательно выбираем спектакли и стараемся возить полноценные декорации. А, чтобы всё оставалось, как у себя на сцене, иногда везем и свет свой, и звук. Бывают площадки, где невозможно установить большие декорации, но стараемся, чтобы на качество спектаклей это не влияло. Мы заинтересованы в том, чтобы зритель остался доволен нашими постановками, и собираем в регионах самые лучшие отзывы. Гастролируем в разные периоды года. В Ростовскую область поедем летом, сентябрь-октябрь – это Чебоксары и Магнитогорск, а в октябре нас ждет Минск. Подбираем репертуар так, чтобы в Рязани оставались сезонные спектакли.
– Как складывается ваш рабочий день?
– Я прихожу достаточно рано, в промежуток с восьми до девяти часов утра. В театре еще никого нет, я обхожу все помещения, мысленно подвожу итоги прошлого дня. Потом чаще всего у меня планерки, совещания, текущая работа. Смотрю иногда репетиции кусочек, или целиком. При этом, в творческий процесс никогда не вмешиваюсь, доверяю это специалистам. Единственное, что считаю неуместным на сцене – полностью обнаженное тело, или брань. У нас в Рязани достаточно консервативный зритель и я, наверное, консервативный директор в этом плане.
Ухожу из театра в разное время. Если это выходной день у творческого коллектива, то могу освободиться в пять, это самое раннее. А, в основном, как получится, в театре невозможно запланировать уход. Могу освободиться и очень поздним вечером, чем вызываю недовольство своих домашних.
– Вы участвуете в формировании репертуара, или оставляете это решение на художественного руководителя?
– Мы совместно с художественным руководителем – Борисом Лагодой планируем на сезон постановки. Стараемся взять достаточно широко и по жанрам, и по «возрасту пьес». В этом плане мы театр, который старается держать баланс. Не уходить в глубокую классику и в то же время не быть ультрасовременным. В сезон мы выпускаем много премьер, бывает и восемь, и девять, потому что понимаем, если не ставить новые спектакли, зрительский интерес станет угасать. А мы заинтересованы в том, чтобы поддерживать постоянно зрительский интерес, и финансовый спрос, в том числе. Как там ни говорите, что театр не для зарабатывания денег создан, но все-таки мы заинтересованы в том, чтобы деньги были, потому что каждая постановка требует больших финансовых затрат. А сейчас всё дорожает и постановки стали обходиться в пять миллионов и даже выше. Это довольно ощутимые деньги, для нас по крайней мере. К счастью, частично нам помогают спонсоры, но, в основном, театр живет за счет проданных билетов. И хотя билеты у нас совсем недорогие, нам очень повезло в том плане, что у людей в данное время повышенный спрос на театральное искусство, и залы просто ломятся. Не будем бога гневить, но при нашей заполняемости зала, мы можем себе позволить ставить новые постановки.
Не стану скрывать, есть партнеры в бизнесе, которые нас поддерживают. В настоящее время ведем переговоры с «Роснефтью». Рязанский нефтеперерабатывающий завод, который входит в эту компанию, заинтересовался нашим ежегодным театральным фестивалем, и они рассматривают вопрос, чтобы быть его спонсорами.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом фестивале.
– «Свидания на Театральной» – это наше любимое детище. Мы его сами придумали, и вот уже девятый год сами реализуем. Фестиваль ежегодный, проходит в третью неделю ноября. Он пользуется большим интересом у наших театральных коллег не только в России, но и за рубежом. Ежегодно мы получаем где-то под сто заявок от тех, кто хочет принять в нем участие. В рамках фестиваля показываем семь-восемь спектаклей большой формы и три-четыре названия малой формы. География международная, к нам приезжали сербы, немцы, итальянцы, финны. Играют все на своем родном языке, и мы пользуемся разными способами перевода. Здесь и субтитры, и озвучка нашими артистами. Это очень интересная форма перевода – зрителям раздавали гарнитуру, и наши артисты синхронно озвучивали спектакль. Для этого понадобилось несколько репетиций, но в итоге получилось очень здорово. Фестиваль пользуется большой любовью зрителя, залы полные, билеты на ноябрь продаются почти сразу в августе, как только мы их выставляем. За счет проданных билетов мы берём всё на себя, за исключением проезда участников фестиваля. Размещаем коллективы в гостинице, кормим их, формируем культурную программу. Обязательно возим их в музей Есенина в Константиново, знакомим с Рязанским кремлем, организуем экскурсии в монастыри и в мужской, и в женский. В прошлом году с партнерами делали для участников фестиваля исторический спектакль-променад. Одним словом, придумываем самые разнообразные формы общения.
– Как планируете завершить 236-й театральный сезон?
– Так получилось, что в этом году предстоит ремонт планшета сцены, который начнется в середине мая, и нам придется закончить сезон раньше. Мы придумали такую интересную, необычную форму – поставить спектакль в декорационном цехе, где художники расписывают задники. Он достаточно большой площади, мы подумали, что это подойдет для спектакля малой формы, и сейчас режиссер Юрий Печенежский готовит постановку пьесы Вампилова «Утиная охота». Премьера спектакля третьего мая.
Мы завершаем сезон обычно в июне, но вот в связи с ремонтом планшета сделали это в конце мая. На Малой сцене 30 числа прошла мелодрама «История любви» по одноименной повести американского писателя Эрика Сигала.
Затем, как я уже сказал, гастроли в Ростовскую область. В середине августа планируем завершить ремонт планшета и в сентябре откроем 237-й театральный сезон.
– Это довольно смешная история, – рассказывает Семён Борисович, – мой отец был кукольником, сначала артистом, а затем и режиссером в Рязанском театре кукол. Когда они с мамой поженились, им выделили комнату, в которой гримировались артисты. Из роддома меня привезли в эту гримёрку, и весь первый год жизни я провёл в ней. Но потом моим родителям дали комнату в общежитии, и мы уехали из театра.
– То есть, вариантов повлиять на судьбу не было? Вся жизнь – театр…
– Нет, нет. У меня были совсем другие планы на жизнь. И более того, мой отец был категорически против, чтобы я каким-либо образом связывал свою жизнь с театром. Я хотел быть военным летчиком и всю свою юность готовился к этому, но не прошел в летное училище по росту – слишком высокий. В результате получил инженерное образование. Правда, признаюсь, будучи школьником, в шестнадцать лет, уже подрабатывал в театре. Сначала работал монтировщиком, потом осветителем. Но, работая в театре, никогда не мечтал выйти на сцену. У меня не было никаких амбиций насчет своего артистического будущего. Все мечты были связаны с небом. Единственное, когда пришел в театр, в цеху работал очень пожилой монтировщик, и он мне сказал такую фразу: «Тот, кто один раз в жизни вдохнет запах театральных кулис, тот навсегда останется в театре». К тому же, так получилось, что меня сразу взяли на гастроли. И я вместе с театром побывал в Харькове, Таганроге. Такая активная была жизнь, очень много работы и вместе с тем очень интересно. И, конечно, это атмосфера театра, артисты… Мне всё это казалось таким возвышенным и недосягаемым.
– Настолько недосягаемым, что вы даже не попытались поступить в театральный вуз?
– После школы я поступил в радиотехническую академию, окончив которую не мог найти работу не то, что по специальности, а вообще никакую. Время такое было. Однажды случайно встретил друга своего отца – Владимира Алексеевича Солопова, тогда он был художественным руководителем Рязанского драмтеатра. Он поинтересовался чем я занимаюсь, а, когда узнал, что, к сожалению, ничем, предложил поработать в театре буфетчиком. Я стал возражать, потому что никогда не стоял за стойкой, не торговал. Но он убедил меня – ничего, ничего, справишься. И вот я снова попал в театр, но теперь в качестве буфетчика. Из буфета перешел в завгары, из завгаров в замдиректора по хозяйственной части. Потом, когда художественным руководителем стала Жанна Владимировна Виноградова, мне предложили должность директора-распорядителя. Честно вам скажу, не очень я обрадовался этому предложению. Сутки думал, сомневался, но все-таки согласился. А в 2009 году меня назначили директором театра. И то, что мне довелось поработать в цехах и в хозяйственной части, мне очень помогло. Став директором, я уже знал изнутри практически всю работу театра, и сотрудники тоже меня хорошо знали. У нас сложился очень дружный коллектив, все относятся друг к другу с уважением, никаких интриг нет.
– Что нового вы привнесли в работу театра, как директор?
– Мне всегда было очень интересно развиваться. Не будем сильно бахвалиться, но, когда я пришел, первое, что сделал – мы поехали на гастроли. До этого театр лет десять не гастролировал, а это плохо, потому что тормозит развитие. Так, например, в Калужском театре мы увидели, насколько эффективно работает Малая сцена и, вернувшись с гастролей, решили открыть такую же у себя, и создали её своими силами. На ней очень хорошо пошли спектакли, власть нас заметила, и губернатор выделил театру деньги на развитие. Мы преобразили Малую сцену, и она пользуется неизменным успехом у наших зрителей.
Театр много гастролирует. Как минимум в год посещаем четыре региона. В этом году пока намечено три региона России – это Ростовская область, Чебоксары и Магнитогорск, а из зарубежных поездок – Минск. Мы очень любим такие поездки и за последний десяток лет убыточных гастролей у нас не было. Для гастролей тщательно выбираем спектакли и стараемся возить полноценные декорации. А, чтобы всё оставалось, как у себя на сцене, иногда везем и свет свой, и звук. Бывают площадки, где невозможно установить большие декорации, но стараемся, чтобы на качество спектаклей это не влияло. Мы заинтересованы в том, чтобы зритель остался доволен нашими постановками, и собираем в регионах самые лучшие отзывы. Гастролируем в разные периоды года. В Ростовскую область поедем летом, сентябрь-октябрь – это Чебоксары и Магнитогорск, а в октябре нас ждет Минск. Подбираем репертуар так, чтобы в Рязани оставались сезонные спектакли.
– Как складывается ваш рабочий день?
– Я прихожу достаточно рано, в промежуток с восьми до девяти часов утра. В театре еще никого нет, я обхожу все помещения, мысленно подвожу итоги прошлого дня. Потом чаще всего у меня планерки, совещания, текущая работа. Смотрю иногда репетиции кусочек, или целиком. При этом, в творческий процесс никогда не вмешиваюсь, доверяю это специалистам. Единственное, что считаю неуместным на сцене – полностью обнаженное тело, или брань. У нас в Рязани достаточно консервативный зритель и я, наверное, консервативный директор в этом плане.
Ухожу из театра в разное время. Если это выходной день у творческого коллектива, то могу освободиться в пять, это самое раннее. А, в основном, как получится, в театре невозможно запланировать уход. Могу освободиться и очень поздним вечером, чем вызываю недовольство своих домашних.
– Вы участвуете в формировании репертуара, или оставляете это решение на художественного руководителя?
– Мы совместно с художественным руководителем – Борисом Лагодой планируем на сезон постановки. Стараемся взять достаточно широко и по жанрам, и по «возрасту пьес». В этом плане мы театр, который старается держать баланс. Не уходить в глубокую классику и в то же время не быть ультрасовременным. В сезон мы выпускаем много премьер, бывает и восемь, и девять, потому что понимаем, если не ставить новые спектакли, зрительский интерес станет угасать. А мы заинтересованы в том, чтобы поддерживать постоянно зрительский интерес, и финансовый спрос, в том числе. Как там ни говорите, что театр не для зарабатывания денег создан, но все-таки мы заинтересованы в том, чтобы деньги были, потому что каждая постановка требует больших финансовых затрат. А сейчас всё дорожает и постановки стали обходиться в пять миллионов и даже выше. Это довольно ощутимые деньги, для нас по крайней мере. К счастью, частично нам помогают спонсоры, но, в основном, театр живет за счет проданных билетов. И хотя билеты у нас совсем недорогие, нам очень повезло в том плане, что у людей в данное время повышенный спрос на театральное искусство, и залы просто ломятся. Не будем бога гневить, но при нашей заполняемости зала, мы можем себе позволить ставить новые постановки.
Не стану скрывать, есть партнеры в бизнесе, которые нас поддерживают. В настоящее время ведем переговоры с «Роснефтью». Рязанский нефтеперерабатывающий завод, который входит в эту компанию, заинтересовался нашим ежегодным театральным фестивалем, и они рассматривают вопрос, чтобы быть его спонсорами.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом фестивале.
– «Свидания на Театральной» – это наше любимое детище. Мы его сами придумали, и вот уже девятый год сами реализуем. Фестиваль ежегодный, проходит в третью неделю ноября. Он пользуется большим интересом у наших театральных коллег не только в России, но и за рубежом. Ежегодно мы получаем где-то под сто заявок от тех, кто хочет принять в нем участие. В рамках фестиваля показываем семь-восемь спектаклей большой формы и три-четыре названия малой формы. География международная, к нам приезжали сербы, немцы, итальянцы, финны. Играют все на своем родном языке, и мы пользуемся разными способами перевода. Здесь и субтитры, и озвучка нашими артистами. Это очень интересная форма перевода – зрителям раздавали гарнитуру, и наши артисты синхронно озвучивали спектакль. Для этого понадобилось несколько репетиций, но в итоге получилось очень здорово. Фестиваль пользуется большой любовью зрителя, залы полные, билеты на ноябрь продаются почти сразу в августе, как только мы их выставляем. За счет проданных билетов мы берём всё на себя, за исключением проезда участников фестиваля. Размещаем коллективы в гостинице, кормим их, формируем культурную программу. Обязательно возим их в музей Есенина в Константиново, знакомим с Рязанским кремлем, организуем экскурсии в монастыри и в мужской, и в женский. В прошлом году с партнерами делали для участников фестиваля исторический спектакль-променад. Одним словом, придумываем самые разнообразные формы общения.
– Как планируете завершить 236-й театральный сезон?
– Так получилось, что в этом году предстоит ремонт планшета сцены, который начнется в середине мая, и нам придется закончить сезон раньше. Мы придумали такую интересную, необычную форму – поставить спектакль в декорационном цехе, где художники расписывают задники. Он достаточно большой площади, мы подумали, что это подойдет для спектакля малой формы, и сейчас режиссер Юрий Печенежский готовит постановку пьесы Вампилова «Утиная охота». Премьера спектакля третьего мая.
Мы завершаем сезон обычно в июне, но вот в связи с ремонтом планшета сделали это в конце мая. На Малой сцене 30 числа прошла мелодрама «История любви» по одноименной повести американского писателя Эрика Сигала.
Затем, как я уже сказал, гастроли в Ростовскую область. В середине августа планируем завершить ремонт планшета и в сентябре откроем 237-й театральный сезон.
